Гор внутренне сжался.
– Достаточно, как вы видите, – твердо сказал он, показывая на левый, только что пристегнутый пустой магазин. Блефовать так блефовать!
Ратан снова улыбнулся.
– Достаточно для чего, сударь? Я служу уже много лет, и мне приходилось сталкиваться с оружием клерикального спецназа, в отличие от большинства моих подчиненных. Это магазин на сто патронов. Допускаю, что в сумке у вас, судя по ее объемам, имеется еще штук пять-шесть от силы. Вы только что прошли почти пятьсот метров, непрерывно поливая огнем все, что движется и складывая в сумку пустые диски. На склонах лежит почти три тысячи трупов, так что я сомневаюсь, что у вас остался боезапас достаточный, чтобы угрожать еще десяти тысячам солдат.
Гор поднял оба автомата и упер тупоносые рыла прямо в грудь Ратану.
– А хотите узнать точно, сколько у меня патронов? – зло спросил он. – Есть простой способ выяснить это. Попробуем?
– Ну-ну, сударь, не стоит так горячиться, – забеспокоился парламентер. – Его величество, а значит, и Его высокопреосвященство дорожат мушкетерами морской пехоты. Никто не хочет бессмысленных смертей. Однако вы должны понимать, что требование полной капитуляции в ваших условиях – это бред и чрезмерные амбиции! Предлагаю обмен. Мы выпускаем ваших бойцов из Крепости Порта, а вы – то есть вы лично, мастер Гордиан, – складываете оружие и сдаетесь. Его высокопреосвященство гарантирует вам при сдаче достойное содержание и полную физическую безопасность. Он поражен вашими талантами и желает обсудить с вами варианты сотрудничества, не более того. Если согласитесь – отлично. А нет, так мы просто запрем вас в удаленном поместье до конца войны и только-то. В любом случае сервом вам уже не быть!
Гор поджал губы. В каком-то смысле, если допустить, что кардинал с королем его не обманут, это был, конечно, шанс. Открыто войти в храм, найти общий язык с иерархами местной церкви. Возможно – получить доступ в ГИС, связаться с Корпорацией…
Да, в некотором смысле это был шанс. А еще это было – предательством.
– Вы сошли с ума, – процедил он сквозь зубы, – это не условия. Я не изменю делу сервов Эшвена никогда. Будет или по-моему, или вообще никак. Единственное, что могу предложить – сохраните свое оружие, когда выпустите моих людей из крепости. Подумайте хорошо – в конце концов, зачем вам сдались эти несколько рот, запертые там? Если мы не договоримся, вы потеряете в живой силе значительно больше этих жалких сотен. Давайте просто разойдемся – и все.
– Помилуйте, сударь, но если эти «несколько жалких сотен» так не важны, то зачем, вы, советник Равных, Апостол и полковник Армии Свободы рискуете ради них своей жизнью, выйдя один против тысяч?
Гордиан скривился:
– Вам, возможно, этого не понять, сударь, но среди этих нескольких сотен есть мои друзья! Друзья – это такое слово. Я удовлетворил ваше любопытство?
Ратан покачал головой.
– О молодость, романтика, вера, – задумчиво произнес он. – Но любопытство мое удовлетворено не вполне. Насколько много среди осажденных ваших друзей, и готовы ли вы ради одних жертвовать больше, чем ради других?
Ответа полковник Ратан дожидаться не стал. Развернувшись, он резко махнул рукой, и из плотных рядов морпехов, еле помещающихся на узком отрезке улицы, четверо бойцов волоком вытащили огромную тушу. Сначала Гор даже не понял, что это. Но уже через несколько мгновений осознание коснулось его разума – под слоем пыли и запекшейся на солнце крови просматривалось лицо великана Бранда, искаженное мукой и болью. Грудь Бранда покрывала грубая тряпичная повязка, хоть немного, но сдерживающая кровотечение, а руки скованы за спиной. Четыре человека поддерживали массивное тело за локти, а пятый, отделившись от толпы, приставил к горлу консидория острие сабли.
Ратан вновь повернулся к Фехтовальщику.
– Этот раб ведь знаком вам, не так ли? Его сразили пистолетной пулей, которая прошла сквозь доспех навылет чуть выше сердца на несколько сантиметров. Кстати, именно стальной панцирь спас ему жизнь: тяжело раненный, этот медведь был не в силах пошевелиться, и, если бы не доспехи и шлем, его затоптали бы в горячке боя. Он ведь знаком вам, не так ли?
Гор тихо вздохнул под шлемом – ломаться далее не имело смысла. Бранд должен жить и двадцать консидориев, которых он привел сюда на смерть, должны вернуться домой. Что же до сдачи в плен…
– Я согласен, – произнес он, глядя на коленопреклоненного Бранда, в беспамятстве опустившего голову и глухо мычащего от боли.
Да уж, уникальное зрелище, Бранд – на коленях. Даже в этом положении великан был немногим ниже вцепившихся в него стражников.
– Нам нужны гарантии, – сказал Ратан, – поэтому снимите доспехи. Пусть останутся только автоматы. Мы должны иметь возможность быстро убить вас, если вы измените своему слову и откроете автоматный огонь по войскам.
Гордиан мотнул головой.
– Я сниму шлем, – сказал он, – тогда вы сможете убить меня, если постараетесь. А в качестве гарантии я сдам вам сумку и один автомат с полным барабаном. – С этими словами он откинул в сторону левый, пустой. – Выпускайте осажденных!
* * *
Когда молчаливая колонна из пятисот оставшихся в живых габеларов и консидориев прошла мимо, Гор настоял, чтобы королевские морпехи прождали еще пять часов, дабы измотанные боем и имеющие большое количество раненых защитники города смогли убраться на безопасное расстояние.
Все это время Гордиан сидел на камне рядом с дорогой и не давал никому из морпехов спуститься вниз. Со своим «священным» автоматом он запер их на вершине, надежней, чем на засов, перекрыв единственную дорогу в город. Руководил отступлением Манзаний, комендант Харторикса, чудом оставшийся в живых, но имеющий, как и почти все отступающие, ранение.
Именно неуклюжий, сам истекающий кровью, пухлый вилик Манзаний распорядился соорудить из пик и алебард скороспелые носилки, на которые погрузили великанскую тушу Бранда и вынесли из рядов злобно зыркающих на сервов морпехов. Кроме того, Манзаний лично сменил на Бранде повязку и обработал рану, остановив кровотечение, и тем самым, как думалось Гору, практически спас великану жизнь.
Колонна сервов удалилась, а время шло. Кровавый день подходил к концу, в свои права вступал поздний вечер. Полковник Ратан снова отделился от плотных рядов подчиненных и подошел к Фехтовальщику.
– Ваше время настало, сударь, – сказал он, – пять часов истекли.
– Еще десять минут, – кивнул Гор, – хочу полюбоваться закатом.
– Но это нарушает нашу договоренность.
– И что вы сделаете? – Гор покачал автоматом. – Оштрафуете меня за нечестность?
Ратан заткнулся и отошел.
Гордиан посмотрел на великолепный Медиас Кордис, медленно гаснущий в центре небосвода. То было удивительное зрелище! Конечно, его не сравнить с обычными закатами на планетах, которые вращались вокруг звезд, а не имели таковые внутри себя, и все же, все же…
