Об этом говорит и историк Роже Каратини в своей работе «Боевой путь альбигойской ереси». По его мнению, «глубинная и основная причина [крестового похода] не имела никакого отношения к религии», он был «неизбежным следствием политики территориальной экспансии, которую вел Филипп Август… Второй глубинной причиной, объясняющей, в частности, жестокий характер этой войны под религиозным предлогом, была алчность северных баронов. Они увидели в этом крестовом походе средство получить в качестве феодов земли графа Тулузского и его вассалов, и произошло это в тот момент, когда материальная и территориальная выгода от крестовых походов в Святую землю начала уменьшаться». И лишь побочной причиной, предлогом для начала Альбигойских войн Каратини называет распространение на юго-востоке Франции катарской ереси.
Но вернемся к истории. Отчаявшийся заручиться поддержкой графа Раймона VI Тулузского Пьер де Кастельно отлучил его от церкви, и ответ графа не заставил себя ждать: 15 января 1208 года один из приближенных Раймона VI убил Кастельно. Это был прекрасный повод для развязывания военного конфликта, и 10 марта 1208 года папа Иннокентий III выступил с посланием, приведенным выше. Послание папы нашло отклик у жителей Северной Франции, и Лангедок погрузился в разорительную войну.
Иннокентий III тем временем с большим жаром продолжал расправляться с еретиками не только в Лангедоке, но и в папских владениях. Тысячи еретиков были изгнаны из своих домов и даже из родных городов без каких-либо средств к существованию, лишены своего имущества, а сильно упорствующие — были казнены.
Менее чем за год до своей внезапной кончины в Перудже Иннокентий III созвал XII Вселенский собор (он же известен как IV Латеранский; 1215 год), который предопределил развитие антиеретической политики папства. Собор запретил духовенству участвовать в судебных ордалиях
[4], что, по сути, стало поводом к стремительному исчезновению ордалий из практики судопроизводства. Там же, на IV Латеранском соборе, был принят третий канон
[5], который являлся, по сути, постановлением по борьбе с ересью и фактическим юридическим основанием для учреждения инквизиционных трибуналов. В тексте этого постановления раскрывается воинственная политика римско-католической церкви касательно преследования инакомыслия. Церковь не просто призывала, но и обязывала всех светских правителей к борьбе с ересью, а в случае отказа напоминала им о возможном отлучении от церкви.
Во время IV Латеранского собора внимание папы было обращено прежде всего к монастырям и монашеским орденам, то есть к нижестоящему духовенству, поскольку, проанализировав ситуацию на религиозном фронте, он осознал, что одной из причин роста популярности еретических течений стал моральный упадок духовенства высшего звена и соответственно падение его авторитета в глазах верующих. Потенциально монастыри и ордена могли послужить понтифику подспорьем в его борьбе, так как являли собой положительный пример следования католической вере. Однако наделе все обстояло немного иначе, потому что большинство монастырей и орденов подчинялись, скорее, локальной светской власти, нежели напрямую папе
[6].
Посему напрашивалось иное решение: учредить новые монашеские ордена, которые были бы в непосредственном подчинении понтифика.
Реализовать эту идею Иннокентий III не успел. Это сделал сменивший его на святом престоле камерарий
[7] Ченчио Савелли, ставший папой под именем Гонорий III. Он утвердил уставы кармелитов и францисканцев, а немногим позже выпустил буллу «Gratium omnium», в тексте которой впервые назвал доминиканцев братьями-проповедниками. Основателем ордена доминиканцев, или, как его еще стали называть, ордена братьев-проповедников, был святой Доминик, известный своей преданностью папству
[8].
Папа платил доминиканцам взаимностью и оказывал им всяческое покровительство. Обратил он свой взор также на созданный в 1209 году орден францисканцев, основателем которого был Джованни Бернардоне, более известный как святой Франциск Ассизский, знаменитый своим смирением и призывами к верующим отказаться от всякой собственности, а пропитание себе добывать физическим трудом. Поначалу высшее духовенство отнеслось к «серым братьям» (так называли францисканцев за цвет их сутан) с подозрением, уловив в содержании их проповедей схожесть с учением вальденсов
[9], однако вскоре Франциск, выступавший перед населением как апологет политики папства, все же расположил к себе понтифика.
Вскоре доминиканцы и францисканцы, на которых более не распространялся контроль местных епископов, начали рассредоточиваться по миру, наделенные правом проповедовать, исповедовать, налагать/снимать епитимьи, отлучать от церкви, вести партизанскую деятельность в общинах еретиков (даже притворяться таковыми при необходимости) и совершать едва ли не любые деяния, если это было в интересах церкви. По сути, активная деятельность именно этих орденов в XIII веке удержала католическую церковь от угрожавшего ей развала.
Но вернемся к последствиям IV Латеранского собора и проследим дальше все предпосылки к рождению Inquisitio Haereticae Pravitatis Sanctum Officium.
