Что же до Делисье, то вплоть до 1318 года он пробыл при папском дворе под строгим надзором, пока следующий понтифик, Иоанн XXII, подконтрольный, как и его предшественник, французской короне, не приказал его арестовать как спиритуала. Заодно Делисье припомнили борьбу против инквизиции и сговор с инфантом Мальорки. Его пытали, но, в отличие от четырех его товарищей, которых сожгли 7 мая 1319 года в Марселе, жизни лишать не стали. Инквизиционный трибунал в Каркасоне — тот самый, которому Делисье нанес, казалось бы, смертельный удар, — приговорил его провести остаток жизни в цепях на хлебе и воде.
Бернар Ги против альбигойской ереси
Мы уже несколько раз встречались с Бернаром Ги на страницах этой книги. Тем не менее стоит, пожалуй, сказать о нем еще хотя бы пару слов, чтобы читатель лучше понимал, с кем имеет дело.
Бернар Ги был монахом-доминиканцем, а кроме того историком, философом и писателем. В монастырь он попал мальчишкой, но уже успел к тому времени прочитать немало книг. Позже он говорил, что даже толком не понял, как оказался у ворот монастыря — словно его вело само Провидение.
В 1280 году Бернар Ги принял монашеский обет и начал двигаться по карьерной лестнице. В 1291 году он получил звания приора и лектора и занял достаточно значимое место в доминиканской иерархии. Он был последовательно приором доминиканских монастырей в Альби, Каркасоне, Кастре, Перигё и Лиможе. Его привлекала преподавательская деятельность, и он часто разъезжал с лекциями по различным городам.
К сорока годам Бернар Ги получил известность благодаря литературным трудам, среди которых были жизнеописание Фомы Аквинского, сборник житий святых и история доминиканского ордена. Как писатель он был весьма плодовит.
Жил Бернар Ги тихо, спокойно, читал и писал книги, руководил созданием первой в Тулузском графстве библиотеки и вряд ли планировал круто менять свою жизнь. Но судьба в лице папы Климента V решила все за него. В 1306 году понтифик посетил монастырь в Лиможе, где Ги был приором, и долго говорил с ним с глазу на глаз. Подробности этого разговора остались между ними, но результат его мы знаем: в 1307 году Бернар Ги становится инквизитором Тулузы и остается им до 1323 года.
При нем была устроена массированная атака на альбигойскую ересь, и кроме того, он вошел в историю как теоретик инквизиции.
Обвинительных приговоров в его практике было 637, всего приговоров — 930. А. Мейкок в «Истории инквизиции» приводит следующую статистику. По приговорам Бернара Ги:
• посажено в тюрьму — 307 человек;
• выпущено из тюрьмы — 139;
• приговорено носить кресты — 143;
• освобождено от обязанности носить кресты — 132;
• приговорено к паломничеству без ношения крестов — 9;
• передано в руки светских властей и сожжено на костре — 42;
• осуждено посмертно с последующей эксгумацией и сожжением костей — 69;
• приговорено носить колодки или стоять у позорного столба— 2;
• отлучено от церкви скрывавшихся от правосудия — 40;
• лишено сана священников — 2;
• отправлен в ссылку — 1.
Также по его приговорам разрушено 22 дома, отозван один интердикт, сожжено две повозки (!) Талмуда.
В ходе следственных действий, которые вел Бернар Ги, умерли 20 арестантов, причем трое из них впоследствии были признаны невиновными.
В бытность свою инквизитором Бернар Ги провел 18 sermo generalis. После того, как он отошел на покой, подобные церемонии в Лангедоке почти прекратились: в последующие шестьдесят лет их насчитывается всего семь.
Бернар Ги был, пожалуй, единственным инквизитором, абсолютно соответствующим представлениям об этой должности, которые он проповедовал в своем наставлении инквизиторам. Неизвестно, каким образом Клименту V удалось рассмотреть в нем столь идеальное оружие против альбигойской ереси, но для папского престола это была настоящая находка.
За время, пока Бернар Ги находился на посту тулузского инквизитора, альбигойская ересь была почти полностью уничтожена. В Каркасоне последнее сожжение катарских еретиков датируется 1328 годом.
А. Мейкок замечает, что после 1330 года в Лангедоке даже перестали действовать за ненадобностью постоянные инквизиционные трибуналы и лишь временами проводились выездные суды над выявленными еретиками.
Жак Фурнье против Гийома Белибаста
После Вьеннского собора 1311–1312 годов помимо Бернара Ги в Лангедоке работали и другие известные инквизиторы. Одним из них был Жак Фурнье, известный под своим мирским именем как составитель «Реестра инквизиции» (в котором можно найти едва ли не последние сохранившиеся в истории высказывания катарских «совершенных»), но еще больше как третий папа периода Авиньонского пленения Бенедикт XII. В каркасонской инквизиции вместе с Жаком Фурнье также действовали доминиканцы Жан де Бон и Гийяр де Помье.
В инквизиторской практике Жака Фурнье особенно громким делом считается дело катарского «совершенного» Гийома Белибаста.
Белибаст, простой пастух, примкнул к катарскому движению, будучи совсем юным, можно сказать, случайно. Увлек его на этот путь «совершенный» Пейре Отье, который считается последним влиятельным проповедником катаризма. Согласно «Реестру инквизиции» Жака Фурнье, Отье утверждал, что «после конца света весь видимый мир будет… уничтожен, и это он назвал адом. Но все души человеческие окажутся тогда в раю, и в небесах будет столько же счастья для одной души, сколько и для другой; все будут спасены, и каждая душа будет любить другую, как любят своего отца, мать или своих детей».
До поры до времени Белибаст спокойно постигал катарскую истину, но тут в Лангедоке стараниями инквизиторов Бернара Ги (в Тулузе) и Жака Фурнье (в Каркасоне) раскрутился маховик инквизиционной машины. В 1309–1310 годах на катаров обрушилась очередная волна гонений. Инквизиция выловила и сожгла одного за другим всех подпольных проповедников. Угодил на костер и Отье. Белибасту, однако, удалось от инквизиции ускользнуть, и он отправился на другую сторону Пиренейских гор, где поселился «вместе с маленькой общиной окситанских верующих, тоже бежавших от инквизиции».
Обосновавшись в арагонском городке Морелья, он в качестве «совершенного» начал вести подпольные богослужения катаров, а на публике, чтобы обмануть местную инквизицию, поддерживал образ простого ремесленника и даже вступил ради маскировки в фиктивный брак с катарской верующей Раймондой Марти, которая так же, как и он, изображала добропорядочную католичку. Они жили под одной крышей и даже делили одну постель, из-за чего всегда спали одеты- (ж ми. Но жизнь все-таки взяла свое, и однажды между ним и Раймондой случился грех. Тем самым был нарушен один из важнейших катарских обетов — обет целомудрия. Белибаст впал в тяжелое смятение, долго мучился и в конце концов исповедовался еще одному «совершенному» — престарелому Раймону, который, как и он сам, бежал в Морелью из Тулузы.
