Раймон своими увещаниями стал помогать ему смирять бунтующую плоть. Но зимой 1317 года он умер, и Гийом Белибаст остался без наставника. Три года он держался, но затем вновь стал сожительствовать с Раймондой, скрывая это, разумеется, от остальных катаров. В 1321 году у них родился сын, однако Гийом сумел спасти свою репутацию среди единомышленников, уговорив друга Пейре Мори жениться на Раймонде и признать ребенка своим. После этого, ощущая себя великим грешником, он отправился на поиски других «совершенных», дабы исповедаться перед ними и получить новый шанс примириться с катарской верой.
К этому времени он тесно сблизился со шпионом инквизиции Арно Сикре, который прикидывался беглым катаром, якобы скрывавшимся под личиной католика. Когда Гийом наивно доверил ему свое горе, Сикре сказал, что знает, где найти «совершенных», которым удалось спастись от инквизиции, и отчаявшийся в своих религиозных терзаниях Гийом слепо бросился вслед за мнимой надеждой.
Сикре заманил Белибаста в Тирвию, где местная инквизиция арестовала его и затем передала в отделение инквизиции в Каркасоне, то есть в руки Жака Фурнье.
По тому, сколько высказываний Гийома Белибаста записано в «Реестре инквизиции» Жака Фурнье, можно предположить, что допросы были частыми, и вырвать отречение у катарского «совершенного» Фурнье пытался отчаянно, но сделать это ему не удалось. Впрочем, согласно катарской вере, Гийом Белибаст, нарушивший обет целомудрия, на момент ареста не был «совершенным», да и сам себя он таковым уже не считал. Но веру свою он не предал.
В конце лета 1321 года Жак Фурнье передал закоренелого еретика Белибаста светским властям, и он был сожжен живьем в Виллеруж-Терменез. Считается, что эта казнь знаменует собой конец окситанских катарских общин.
«Меня не заботит, что станется с моим телом, — говорил Гийом Белибаст, когда его вели на костер, — ибо мне нет ничего в нем: оно принадлежит другому. И сам Отец Небесный не нуждается в моем теле, Он не желал бы видеть его в Своем Царствии, ибо тело человека слишком зависит от князя мира сего, который его создал… Бог не имеет никакого отношения к судорогам, объятиям и воспроизведению тел, благодаря которым князь мира сего… улавливает души…» («Реестр инквизиции» Жака Фурнье).
Филипп IV против тамплиеров
Французский историк М. Мишле называет дело тамплиеров едва ли не самым громким из всех, что имели место в Средние века.
Орден тамплиеров (или храмовников — рыцарей Храма) был основан после Первого крестового похода в 1119 году в Иерусалиме небольшой группой французских рыцарей и пополнялся представителями знатных и богатейших родов Франции. Первым великим магистром тамплиеров стал шампанский рыцарь Гуго де Пейн. «Гуго де Пейн изобрел новую фигуру — рыцаря-монаха», — заметила автор «Истории ордена тамплиеров» М. Мельвиль.
Внутри ордена царила строгая дисциплина, построенная одновременно на монашеский и военный манер. «Святость и рыцарство — две радикально противоположные этики! Чтобы примирить их, потребовалась значительная духовная эволюция, которая положила начало и крестовым походам. Церкви пришлось трансформировать богословскую концепцию войны. Ей пришлось принять рыцарство, дав ему место в христианском обществе», — сказал по этому поводу французский историк А. Демурже. Глава ордена пользовался огромной властью, его приказы исполнялись неукоснительно.
Первичной целью, объявленной при учреждении ордена тамплиеров, была защита паломников, идущих в Святую землю, но с течением времени орден трансформировался и цель корректировалась. И хотя при вступлении в него рыцари давали обеты бедности, они оказывались втянутыми в тщательно отлаженную систему по накоплению мирских богатств. Тамплиеры «были широко награждены привилегиями; их избавляли от пошлин на съестные припасы, от десятины и от всяких налогов; их церквям и домам было предоставлено право убежища, сами они пользовались неприкосновенностью личности наравне с лицами духовного звания; они были освобождены от всяких феодальных повинностей и присяг и были подсудны одному только Риму; епископам было запрещено отлучать их от Церкви… Одним словом, папы не упускали ничего, чтобы помочь развитию ордена и прочно привязать его к кафедре св. Петра» (Г. Ч. Ли). Тамплиерам принадлежало огромное количество замков по всему христианскому миру, их щедро одаривали самые знатные люди, и в конце концов они превратились в один из самых богатых и могущественных орденов католической церкви. «Во Франции тамплиеры выполняли роль королевских банкиров, королевская казна хранилась в их резиденции — Тампле-Храме. В XIII веке орден владел 9 тыс. замков, ему принадлежал остров Кипр. Тамплиеров боялись и им завидовали церковные иерархи и светские правители» (И. Р. Григулевич).
После долгого существования на Ближнем Востоке, где тамплиерам принадлежали обширные земельные владения, они вынуждены были перебраться в Европу. Многие из них в начале XIV века оказались во Франции — как раз в правление Филиппа IV, который постоянно был озабочен пополнением своей казны. Стремление французского короля к укреплению собственной власти требовало денег: в начале XIV века он выпустил низкопробную монету, затем конфисковал имущество евреев, но все это не помогло выправить ситуацию. Расходы казны явно превышали доходы, и взор Филиппа IV упал на состояние ордена тамплиеров, которому он, к слову, задолжал к этому времени гигантскую сумму — более 500 тысяч ливров. Сначала король попробовал взять орден под свой контроль и посадить на место магистра одного из своих сыновей, однако попытка эта не увенчалась успехом. Тогда Филипп IV решился на рискованную аферу: обвинить тамплиеров в ереси, вырвать у них силой признания и на этом основании конфисковать их имущество в пользу короны.
Как мы знаем, Филипп IV и прежде активно вмешивался в дела инквизиции, а при зависимом от него папе Клименте V уже ничего не мешало ему использовать ее для достижения собственных целей. Используя как предлог донос двух бывших тамплиеров, обвиненных в смуте, король потребовал у папы начать расследование. После некоторых колебаний Климент V, понимавший непредсказуемые последствия этого шага, все-таки согласился, и генеральный инквизитор Гийом Эмбер получил указание найти любыми средствами сведения, которые могли бы скомпрометировать орден. Заметим, что в дополнение ко всему прочему Эмбер был личным исповедником короля, то есть и без того тесные отношения французской короны, с одной стороны, и папского престола и инквизиции, с другой, становились еще теснее.
Эмбер энергично взялся за дело. Со стороны орден тамплиеров рисуется прочной рыцарско-монашеской структурой без единого слабого звена. Но в рядах тамплиеров были разные люди. Шпионы инквизиции обратились к рыцарям, изгнанным из ордена за различные провинности, и кое-кто из них, держа обиду на своих бывших товарищей, оказался не прочь дать нужные показания. В дело пошли и людские толки. Тамплиеры почти все свои церемонии, включая посвящение в орден, держали в строгой тайне, и многие поэтому подозревали их в непристойных действиях, еретических обрядах и проч.
Как бы то ни было, Эмберу удалось заручиться показаниями свидетелей, которые, как сообщает Г. Ч. Ли, под присягой сообщили, что:
