На суде в марте 1314 года места рядом с ним на скамье обвиняемых заняли магистр Нормандии Жофруа де Шарне, визитатор Франции Гуго де Перо и магистр Аквитании Годфруа де Гонвиль. Ничто не предвещало неожиданностей. Поскольку все четверо раскаялись в ереси, суд приговорил их к пожизненному заключению в тюрьме. Однако не успели зачитать приговор, как Жак де Моле и Жофруа де Шарне вдруг заявили, что в ереси не признаются и стыдятся того, что в слабости изменили ордену, который по натуре своей «чист и свят».
Эти заявления вызвали настоящий переполох и вынудили прервать заседание. Де Моле и де Шарне не могли не понимать, что своими словами обрекают себя на смертный приговор. Так и случилось: 18 марта 1314 года оба были сожжены на костре.
По легенде, стоя у столба, уже объятый пламенем, Жак де Моле проклял Филиппа IV и Климента V, прокричав: «Не пройдет и года, как я призову вас на Суд Божий!» Совпадение ((или нет, но обоих смерть забрала в том же 1314 году…
Понтифики против Рима
В 1309 году произошло из ряда вон выходящее событие для католической церкви: папа Климент V покинул свою резиденцию в Риме и обосновался в Авиньоне. Здесь папскому двору предстояло провести почти семьдесят лет.
В 1348 году уже папа Климент VI выкупил город у прованских графов и официально сделал его своей резиденцией. В Авиньоне папы чувствовали себя в гораздо большей безопасности, чем в беспокойном Риме, где происходили острые конфликты между аристократическими родами. Тем временем Папская область приходила в полнейший упадок.
Хотя период пребывания пап в Авиньоне назван пленением, на реальный плен это, конечно, нисколько не походило.
Будучи в большинстве своем тонкими политиками, папы просто предпочитали находиться на стороне силы, которую олицетворяли французские монархи. К тому же Франция была ближе по духу папам этого периода, так как все они были окситанцами. Среди кардиналов в это время также преобладали уроженцы Франции.
Франция была одним из сильнейших государств Европы. Здесь установилось централизованное правление, и власть полностью сосредоточилась в руках короля Филиппа IV Красивого. Весьма амбициозный, в 1294 году он объявил войну Англии, а это требовало больших денег, и король обложил налогом духовенство, не согласовав свои действия с папой Бонифацием VIII. С этого момента между ними началась вражда, в ходе которой Бонифаций VIII и Филипп IV старательно вредили планам друг друга.
В 1300 году, который был объявлен «святым», Бонифаций VIII изобрел новый источник дохода — в течение этого года можно было получить «полную индульгенцию». Поднакопив денег, папа обрушился на Филиппа IV с удвоенной силой, а тот, в свою очередь, обвинил понтифика в симонии (то есть в торговле церковными должностями, священными таинствами и реликвиями) и, хуже того, в ереси. С этого времени началась прямая агитация за свержение папы. В 1303 году Бонифаций VIII умер, его преемник Бенедикт XI продержался на папском престоле недолго, и в 1305 году понтификом стал Климент V.
Новый папа благоразумно демонстрировал лояльность французскому монарху и, судя по всему, воспринимал как данность, что его правление проходит под неусыпным контролем короля Франции. Он не мог не понимать, что подчиненность французской короне роняет авторитет папского престола, — вот только поделать с этим ничего не мог.
Для французской инквизиции этот период также ознаменовался переменами: теперь папский престол был ближе и непосредственно руководил борьбой с ересью на юге Франции. Некоторые инквизиторы даже становились впоследствии понтификами, как тот же Жак Фурнье.
Понтифики всячески заботились о материальном положении инквизиции. Уже при Клименте V был создан Верховный церковный суд, на котором председательствовал сам папа в окружении доверенных кардиналов и прелатов, что ускоряло и всегда двигало в нужную папе сторону церковное судопроизводство.
Французские власти в отношении ереси хранили бдительность. Тем более что еретики не переводились. Не успели добить последние катарские общины, как на юго-востоке страны снова стало набирать силу движение вальденсов, на первый план борьбы с которыми в середине XIV века выдвинулся архиепископ Гийом де Борд.
Он вошел в историю не столько потому, что активно боролся с ересью (таких было несть числа), но и потому, что стремился действовать мирными методами, проявлял к вальденсам доброе отношение и, таким образом, многих убедил вернуться в лоно католической церкви. Де Борд считал, что еретика — как заблудшую душу — следует возвращать на путь истинный исключительно убеждением. При этом он, несколько опередив свое время, требовал жестоко преследовать тех, кого обвиняли в магии и колдовстве. В середине XIV века «колдовских» дел было еще куда меньше еретических, но, как видим, встречались инквизиторы, проявлявшие к ним особую нетерпимость.
Во время Авиньонского пленения понтифики, зависевшие от французской светской власти, почти утратили свою роль в политической жизни Европы, что, однако, мало сказалось на иерархии внутри церкви. Более того, характер власти авиньонских пап в церковной сфере можно смело называть монархическим: аббаты монастырей, кардиналы, епископы и архиепископы — все они, как правило, не избирались духовенством, а назначались папами лично.
Церковная жизнь была подвергнута всеобщей монетизации, что привело к существенному увеличению доходов папской казны. Большое распространение вновь получила торговля индульгенциями. Вовсю процветала симония, но теперь она куда меньше волновала французских королей, чем Филиппа IV в те годы, когда он соперничал с папой Бонифацием VIII. Папский престол выдавал своим доверенным лицам определенное право — пребенду, — которое позволяло получать доход с церковной должности, и понтифик, в свою очередь, получал с наделенных пребендой лиц соответствующие сборы — аннаты. Папская курия также бдительно следила за уплатами церковной десятины. На содержание папского двора спускались немыслимые средства, и авиньонский дворец папы буквально лучился роскошью.
Задумываться о том, чтобы вернуться в Рим, папы стали с конца 1350-х годов. Причин было две: во-первых, они осознали, что могут потерять Папскую область, и, во-вторых, — что не менее важно — спокойная жизнь понтификов в Авиньоне оказалась под угрозой. Францию ослабила война, которая шла уже три десятка лет и которой не было видно конца (она завершится только в следующем веке и позже получит название Столетней), и, кроме того, страну опустошила пандемия чумы. Когда денежная река, которая текла в папскую казну, вдруг обмелела, и папы стали снова посматривать в сторону Италии.
Шестой папа Авиньонского пленения Урбан V предпринял попытку перебраться обратно в Рим (1367), однако спустя три года вынужден был вернуться в Авиньон. К своему удивлению Урбан V обнаружил, что не пользуется авторитетом не то что в Италии, но и даже в Папской области. В Риме папу-француза не слишком жаловали.
Но в 1377 году сменивший Урбана V Григорий XI все же осуществил намерение своего предшественника. Французские кардиналы — родственники и приближенные французского короля, составлявшие две трети святой коллегии, препятствовали его возвращению в Рим всеми возможными способами, но папа был непреклонен. В Риме он избрал в качестве своей новой резиденции Ватикан (вместо Латеранского дворца, уничтоженного в 1308 году).
