В стране при таком монархе царило уныние, Франция была подавлена, и армия не была исключением. После смерти Карла VI его сын не был коронован и, сохраняя титул дофина, ограничился управлением землями к югу от Луары.
Слава о видениях Жанны опередила ее. Дофин, ждавший чуда, ибо Францию, как казалось всем, могло спасти только чудо, был весьма воодушевлен ее появлением. Девушку тем не менее подвергли допросу советников короля, юристов и богословов на предмет колдовства, а затем и освидетельствованию на предмет девственности. Высокая комиссия была весьма довольна тем, как она ответила на вопросы, а матроны подтвердили ее непорочность. Последний факт был по тем временам удивительным, так как крестьянские девушки довольно рано выходили замуж и становились матерями, и в глазах людей сближал Жанну с Девой Марией.
Вскоре Жанна доказала на деле, что послана самим Богом. Явившись в Орлеан, последний оплот антианглийских сил, уже несколько месяцев находившийся в осаде, она за четыре дня вынудила англичан, находившихся в шаге от окончательной победы, уйти от города. После победы под Орлеаном Жанну повсюду стали называть Орлеанской девой.
Французы вдруг начали одерживать одну победу за другой. Был освобожден Реймс — место традиционной коронации французских королей, и дофин, наконец, смог возложить на себя корону и стать королем Карлом VII. После коронации Жанна убеждала его воспользоваться смятением англичан и начать наступление на Париж, но свежеиспеченный король промедлил. Наступление, правда, с опозданием началось, но момент был упущен, и столица Франции осталась в руках неприятеля.
Слава и авторитет Орлеанской девы стремительно росли, ее деяния и успех воспринимались всей Францией как благоволение Господне. Англичане и их союзники были с этим, как водится, не согласны, поскольку считали, что Господь на их стороне, а, стало быть, Жанне помогает враг рода человеческого. Жанна была объявлена колдуньей и еретичкой, англичане и бургундцы принялись грозить ей жестокой расправой.
В мае 1430 года Жанна с небольшим отрядом прибыла на помощь Компьену, осажденному бургундцами, и здесь из-за предательства попала в плен. Уже через три дня после ее пленения генеральный викарий инквизиции в Париже Мартин Биллорини потребовал от герцога Бургундского: «Как подлинный католик, вы обязаны выкорчевать ошибки и покончить со скандалами против веры. Между тем из-за действий некоей женщины, именуемой Девственницей, было посеяно изрядно ошибок, вызвавших погибель множества душ. Поэтому данной нам римским Святым престолом властью мы призываем вас, под угрозой применения всех положенных наказаний, препроводить в наше распоряжение указанную пленницу Жанну, решительно подозреваемую в совершении многочисленных еретических преступлений, для привлечения ее к ответственности, как положено»
[39].
А что же король?
Увы, но слава боготворимой народом Орлеанской девы была ей плохой союзницей. На взгляд Карла VII, Жанна приобрела слишком много веса на политической арене, она превращалась в фигуру потенциально опасную, и ее пленение стало для короля весьма выгодным стечением обстоятельств. Поэтому Карл VII просто сделал вид, что ничего особенного не случилось. Хотя если вспомнить, сколь тесные отношения связывали инквизицию со светскими властями во Франции, то можно предположить, что на того же генерального викария инквизиции Биллорини король имел влияние. При всем том, что, напомним, Париж находился под контролем захватчиков, это могло сыграть свою роль, пожелай король спасти Жанну, но Карл VII предпочел наблюдать ситуацию со стороны.
Тем временем англичане, мечтавшие о мести за поражения, начавшиеся с битвы под Орлеаном, выкупили Жанну д’Арк у бургундцев за 10 тысяч ливров. В Париж к генеральному викарию инквизиции ее отсылать не стали, опасаясь, что парижане поднимут бунт и освободят ее (да и в самом Бил-лорини у англичан уверенности не было), а в конце 1430 года перевезли в Руан, где и состоялся инквизиционный процесс. Всегда отличавшимся своеобразным чувством юмора англичанам весьма импонировала мысль деморализовать своих врагов, низвергнув образ Орлеанской девы с помощью инквизиции в самые глубины ада.
О том, каков был суд, многое скажут некоторые детали биографии епископа Бове Пьера Кошона, которому доверили на нем председательствовать. Он обладал определенным авторитетом в церковных кругах и прежде числился ректором Парижского университета, но также был доверенным лицом и исполнителем особых поручений бургундского герцога Филиппа Доброго. Анонимный автор «Хроники Девы» не без оснований именовал его «ярым сторонником англичан, хоть и французом по рождению». Являясь епископом Бове, Пьер Кошон состоял в английском (sic!) королевском совете и состоял в числе опекунов английского короля Генриха VI, которому к этому времени не исполнилось еще и десяти лет. Появление на политической арене Жанны д’Арк нарушило личные планы амбициозного Кошона. Ему пришлось бежать из Бове, занятого французами, однако епископских полномочий с него не сняли. И инквизиторских полномочий тоже не отобрали, то есть этот человек одновременно выступал и как епископ, и как инквизитор (что лишний раз показывает нам, что не все, кто занял епископскую кафедру, слагали с себя обязанности инквизиторов).
Право Кошона на ведение дела Жанны д’Арк подтвердила коллегия богословов Парижского университета, заседавшая в оккупированной англичанами французской столице. Следовательно, среди церковных иерархов и теологов Парижского университета нашлось немало противников Карла VII и соответственно Жанны д’Арк, приведшей его на трон.
Суд длился пять месяцев, всего в нем участвовало 125 представителей духовенства. Вторым председательствующим был инквизитор Руана доминиканец Жан Леметр. Он всячески пытался уклониться от участия в процессе, но вынужден был подчиниться приказу начальства. По окончании суда он бесследно исчез, и тут можно строить любые версии.
Жанну поместили в башне Руанского замка. Охраняли ее англичане, а допрашивали инквизиторы, применяя все уже перечисленные в предыдущих главах тактики запугивания, угроз, подсаживания сокамерников и унижений; ее опять вынудили пройти процедуру освидетельствования, чтобы доказать, что она девственница.
Поистине удивительным было то, как уверенно держалась неграмотная крестьянка из Лотарингии, не ломаясь под словесными уловками епископа Пьера Кошона и его помощников.
«Считаешь ли ты, что на тебе почиет Божья Благодать?» — спрашивали ее.
«Если на мне нет Благодати, да ниспошлет мне ее Бог; если же есть, да не лишит Он меня этой Благодати!» — отвечала Жанна.
«Как выглядел архангел Михаил, когда он появился перед тобой?» — «Я не видела у него нимба и не знаю, как он был одет». — «Он был голый?» — «Что же вы думаете, нашему Господу не во что его одеть?» — «Были ли у него волосы?» — «А почему же, скажите на милость, его остригли бы?»
23 мая 1431 года были оглашены двенадцать основных «заблуждений» Орлеанской девы:
• Жанна утверждает, что ей являлись ангелы и святые, — это либо выдумки, либо наущения дьявольских духов;
