Панцирь также весьма любопытен, хотя и относится к обычному для варваров Северного Причерноморья типу чешуйчатых доспехов. Дело в том, что, хотя такие панцири изготавливались в основном из железа, панцирь из «кургана Ашика» сделан из бронзовых пластин, при этом пластины здесь были не просто нашиты на основу, а прикреплены бронзовыми заклепками, что абсолютно нетипично для скифской традиции. Железный меч скорее всего принадлежал к типу скифских акинаков, а бронзовые наконечники стрел относятся к хорошо известным в Северном Причерноморье типам, которые можно датировать второй половиной V — началом IV века до н. э.
Среди более поздних курганов времени расцвета Боспорского государства при Спартокидах особое значение принадлежит кургану Куль-Оба, в котором в 1830 году было открыто богатейшее погребение скифского военачальника. В специальном отделении саркофага был положен его парадный меч, рукоять и ножны которого имели золотые обкладки. На рукояти изображены фигуры двух животных; на ножнах — грифон, лев, терзающий оленя, леопард и др., на пластине для подвешивания меча можно видеть морского коня (гиппокампа). Кнемиды, изготовленные из позолоченной бронзы, по размерам значительно превосходят обычные греческие поножи и позволяют считать, что погребенный в Куль-Обе воин был настоящим богатырем. Из защитного вооружения представлен также шлем. Среди наступательного вооружения, кроме меча, в склепе были найдены сотни наконечников стрел, наконечники копий и дротиков. Чрезвычайно важны для нас также происходящие из Куль-Обы находки электрового сосуда и золотых штампованных бляшек с изображениями скифов.
В другом кургане (на «земле Мирзы Кекуватского» — под таким названием он вошел в литературу) был открыт не столь богатый склеп, но предметов вооружения в нем обнаружено немало. Погребенный в каждой руке имел по пучку стрел с бронзовыми позолоченными наконечниками (общее их число около 300). В ногах лежал бронзовый греческий шлем халкидского типа с подвижными нащечниками, а также бронзовые поножи. Здесь же был положен меч, от которого сохранилась обложенная золотом рукоять с представленными на ней неясными изображениями зверей.
На Таманском полуострове элитные погребения с богатыми наборами вооружения времени ранних Спартокидов были открыты в курганах Большая и Малая Близницы. Во время раскопок Большой Близницы в 1865 году был обнаружен склеп с погребением знатного воина; в нем, кроме других находок, обнаружены великолепный бронзовый шлем в виде фригийского колпака, обломки бронзовых позолоченных панциря и поножей, большой железный меч, небольшой кинжал, семь копий и множество бронзовых наконечников стрел.
Особый интерес в этом комплексе, безусловно, представляет меч. Вполне очевидно, что он продолжает традицию развития халкидских шлемов, что видно по устройству его короткого наносника, подвижных нащечников, закругленных вырезов для ушей и, наконец, выгнутого назатыльника. Верхняя часть шлема, однако, оформлена совсем иначе, по-новому, — она сильно вытянута вверх и загнута вперед, имитируя форму фригийского колпака. П. Динтсис отнес этот шлем к группе «тиарообразных»
[2]. Б. З. Рабинович справедливо указывал на переходный характер такого типа шлемов от классических к эллинистическим, то есть получившим распространение после походов Александра Македонского, в III–I веках до н. э. Действительно, наиболее ранние их воспроизведения можно видеть на монетах царя Македонии. Шлем из Большой Близницы — тоже достаточно ранний, его можно датировать концом IV — началом III века до н. э.
Имеющиеся материалы позволяют считать, что, опираясь на поддержку скифов, владыки Боспора расширяли свои владения и достигли такого положения, что стали играть очень важную роль, так сказать, в международной жизни Северного Причерноморья. При Перисаде I (сын Левкона I) Боспорское государство занимало земли, которые, как сказано в одной из надписей, лежали «между пределами тавров (то есть Крымскими горами) и Кавказскими горами». Благоприятная обстановка IV века до н. э. выразилась в расцвете материальной культуры всех греческих государств региона и в особенности Боспора. Выдающийся исследователь северопричерноморской античности М. И. Ростовцев с полным на то основанием назвал это столетие «золотым веком» эллинства на северном берегу Черного моря. Одним из ярких проявлений такой ситуации можно рассматривать активное освоение греками широких сельскохозяйственных территорий. По подсчетам специалистов, общее количество сельских поселений этого времени в обеих частях Боспорского царства составляет более 400. Чрезвычайно показательно, что все они лишены укреплений.
Боспоро-скифский союз, однако, мог быть реальным гарантом стабильности в регионе лишь до тех пор, пока скифы были господствующей военной силой в степях Северного Причерноморья, и здесь очень многое зависело от положения, на восточных рубежах Скифии, то есть в районе Дона. Передвижения новых орд кочевников из глубин Азии, как уже не раз говорилось, обычно вели к дестабилизации военно-политической обстановки в степях. В этом отношении хотелось бы обратить внимание на то, что какие-то негативные явления во взаимоотношениях Боспора со скифами возникли уже в конце третьей четверти IV века до н. э.
Очень важная информация для понимания начавшихся изменений в регионе, на наш взгляд, содержится в речи Демосфена против Формиона, которую он произнес около 328 года до н. э. (Dem. XXXIV, 8). В ней знаменитый оратор, в частности, говорил о торговой поездке Формиона на Боспор. Эта поездка была крайне неудачной, поскольку вследствие войны, которая происходила между боспорским царем Пе-рисадом и скифами, привезенные Формоном товары почти не находили сбыта. Сам по себе факт военных столкновений между скифами и Боспором в это время вызывает некоторое недоумение, поскольку скифы, если судить по данным античных письменных источников, и до, и после этого события всегда выступали как союзники боспорских царей (Polyaen. VI, 9, 4; Diod. XX, 22–24). Еще более интересен, на наш взгляд, другой аспект этого сообщения, а именно тот, который свидетельствует о крупных торговых затруднениях Формиона. Боспорское государство во второй половине IV века до н. э. занимало значительную территорию и граничило с различными варварскими народами, а значит, локальный конфликт с одним из них, а именно так иногда трактуют сообщение Демосфена, вряд ли мог привести к столь печальным последствиям.
Не исключено, что уже в это время в силу каких-то причин вся система взаимоотношений Боспора с варварским миром испытывала трудности, что, в частности, могло привести к военным конфликтам и отрицательному воздействию на боспорскую торговлю. К сожалению, в силу своей краткости приведенное сообщение Демосфена не может быть основанием для более определенных выводов. Да и сама по себе неблагоприятная ситуация для торговли на Боспоре в это время может рассматриваться как не более чем симптом будущих потрясений. Очень может быть, что уже тогда начались отдельные походы восточных номадов (сарматов) на запад, повлиявшие на увеличение военной напряженности в Северном Причерноморье.
