Европа, в том числе и античные государства Средиземноморья, столкнулась с экспансией кельтов, которых греки называли галатами, а римляне галлами. Эта экспансия началась раньше рассматриваемого периода и развивалась волнообразно — всем известно, что около 385 года до н. э. лишь гуси спасли Рим от полного захвата галлами; пик новой волны пришелся на 80–70 годы III века до н. э. В 281 году до н. э. 20000 галатов переправились в Малую Азию, где приняли самое активное участие в военных событиях, став серьезной угрозой для греческих государств региона. В 279 году до н. э. кельты предприняли поход на Македонию и Грецию, совершив нападение на знаменитое святилище в Дельфах, и были с большим трудом отбиты греками. Утвердившись во Фракии, они создали там свое государство с центром в Тилисе, просуществовавшее с 280 по 213 год до н. э. Это государство, как представляется, оказало немалое влияние на развитие событий в Северном Причерноморье, поскольку противостояло сарматскому проникновению на запад. Данные современной археологии позволяют считать, что только после его крушения кочевники смогли продвинуться из-за Дона и прочно освоить районы Поднепровья.
Материальными свидетельствами военных столкновений, разразившимися в это время в Северном Причерноморье между сарматами и кельтами, на наш взгляд, являются кельтские шлемы, которые археологи порой находят в сарматских погребениях или так называемых кладах, в основном в районе Подонья и Прикубанья. Эти шлемы, которые в научной литературе именуются «типом Монтефортино», вероятно, по большей части изготавливались в Этрурии. Их еще называют шлемами типа «шапки жокея», поскольку они действительно несколько напоминают жокейскую кепку, но надевали их козырьком назад; «козырек», конечно, защищал шею воина.
В античном мире прекрасные боевые качества кельтских отрядов были быстро оценены по достоинству, их авторитет в военной сфере был очень высок, и совсем не удивительно, что многие правители эллинистических государств охотно приглашали их на службу. Но можно ли что-нибудь сказать о присутствии кельтских наемников на Боспоре? Недавние археологические открытия свидетельствуют, что они, вероятнее всего, входили в состав египетского посольства, посетившего Боспор в первой половине III века до н. э. В святилище Нимфея, в том самом, где на штукатурке были изображены всадники-сарматы, сражающиеся со скифскими лучниками, сохранилось великолепное изображение корабля «Исида», на котором, как считается, прибыло посольство из Птолемеевского Египта ко двору боспорского царя Перисада II. Вдоль борта этого корабля установлены характерные кельтские щиты (типа тюреос), позволяющие предполагать, что здесь присутствовали и их владельцы-кельты. Следует оговориться, однако, что непосредственного отношения к военному делу Боспора эти кельтские наемники, конечно, не имели.
Несколько слов необходимо сказать об упомянутых щитах. Большие овальные щиты («тюреос» в переводе с древнегреческого можно определить как «подобный двери») с вертикальным ребром вдоль центральной части получили широкое распространение во время кельтской экспансии в III веке до н. э. в Европе, а затем и в Малой Азии. Их изготавливали из дерева (длина примерно 1,1 метра, ширина 0,4–0,6 метра), обтягивали, вероятнее всего, кожей и иногда снабжали металлическими обивками по краю. Металлический умбон (выступ) в центре щита прикрывал центральную деревянную ручку, за которую воин удерживал щит, пропустив вытянутую левую руку через верхнюю ручку.
Тюреос входит в употребление на Боспоре скорее всего в середине III века до н. э., и его изображения вскоре появляются на боспорских надгробиях, а затем и на терракотовых статуэтках воинов. Наиболее показательным в этом отношении является известняковое надгробие, относящееся к концу II — началу I века до н. э., обнаруженное около Ахтанизовского лимана на Таманском полуострове в 1962 году. На нем представлено изображение стоящего в полный рост воина, который вооружен копьем и большим овальным щитом. Копье имеет листовидный наконечник с продольным ребром. Большой щит с вертикальным ребром посередине закрывает фигуру воина от плеча до щиколоток. Вполне очевидно, что он имеет сходство с тюреос, хотя и не в полной мере, поскольку здесь отсутствует такая важная деталь, как умбон в центральной части. В связи с этим можно высказать предположение, что щит ахтанизовского надгробия представляет собой поздний вариант развития щитов, типологически восходящих к кельтским образцам.
Изображения настоящих щитов типа тюреос можно видеть на терракотовых статуэтках с изображением воинов. Эти статуэтки, не известные в других античных государствах Северного Причерноморья, представляют собой своеобразную группу боспорской коропластики II–I веков до н. э. Воины на них стоят в полный рост, опираясь на овальные щиты; на некоторых экземплярах представляется возможным рассмотреть панцири типа «мускульная кираса», поверх которых обычно надет длинный плащ. Изучившая эти статуэтки В. И. Пругло верно заметила, что первостепенное значение здесь имеет именно щит, который выставлен на первый план как некий символ, лучше всего характеризующий воина.
Самое раннее изображение кельтского щита на Боспоре, однако, представлено не на надгробиях и не на статуэтках, а на монетах. Приблизительно в середине III века до н. э. боспорский царь Левкои II впервые в истории государства произвел чеканку царской медной монеты. Эту акцию, возможно, следует связывать с его военными победами, поскольку на монетах присутствует военная тематика в виде изображения щита на лицевой стороне и рукояти меча на оборотной. М. Ю. Трейстер предположил, что и щит, и рукоять меча принадлежат к кельтским типам. Второе его предположение представляется не очень убедительным, поскольку изображение меча на монетах отчеканено не очень четко, а вот щит определенно относится к кельтским. Одного этого факта, на наш взгляд, достаточно, чтобы согласиться с заключением М. Ю. Трейстера о том, что Левкои II имел контакты с галатами.
Кельтские щиты на Боспоре:
1 — щиты III–I веков до н. э. (по В. П. Толстикову); 2 — изображение щита на боспорской терракотовой статуэтке (по В. И. Пругло); 3 — изображение воина на Ахтанизовском надгробии; 4 — воин со щитом (по В. П. Толстикову)
Наиболее показательными памятниками культуры боспор-ской элиты III–II веков до н. э. являются курганы Васю-ринской горы, расположенной на Таманском полуострове. В одном из этих курганов, относящемся к II веку до н. э., были обнаружены фрагменты железной кольчуги. Эта находка, вызвавшая большие споры среди исследователей, до сих пор не нашла должного объяснения. Между тем хорошо известно, что кольчуги вошли в употребление у кельтов в III веке до н. э., и появление такого защитного вооружения на Боспоре в первой половине II века до н. э. представляется совсем не удивительным, если учитывать связи этого государства с кельтами, выразившиеся в присутствии кельтских наемников.
В совокупности археологических материалов, относящихся к рассматриваемому времени, немалое значение, на наш взгляд, имеет состав погребального инвентаря в гробнице, раскопанной в 1834 году в районе Карантинного шоссе под Керчью. Среди сделанных здесь находок имеется бронзовый щит (0,51 на 0,27 метра), возможно, кельтского типа. Щит сохранился очень плохо, однако из описания и рисунка ясно, что он был овальным с обивкой гвоздями по краю. С внутренней стороны имелись кожаные петли. Подобные сравнительно небольшие бронзовые щиты у кельтов, вероятнее всего, были предназначены исключительно для церемониальных или культовых целей. Не исключено, что и керченская находка использовалась таким же образом.
