С этими сведениями можно сопоставить обрывочную надпись того же времени из Херсонеса (IPE, Р. 369), в которой говорится о нападении на город и его сельскую округу соседних варваров — скифов, савроматов и их союзников (тавров?). Далее упоминается некто, прибывший на двенадцатый день и принявший необходимые меры. Такая оперативная военная помощь могла быть оказана только Боспором. В заключительной части надписи, видимо, идет речь о мирных переговорах со скифским царем, возглавлявшим этот поход.
Личное участие Савромата I в военных действиях и проявленная им «доблестная отвага» были увековечены на средства хранителя дворцовой казны Тиберия Юлия Фавмаста в картине, помещенной в специально выстроенное для нее сооружение (КБН № 45). В данном случае он следовал существовавшей в Риме практике, когда заказывались и выставлялись картины с изображением подвигов императора (Ср.: Scriptores Historiae Augustae. XII, 10). Судя по одной из посвятительных надписей (КБН № 44), другим памятником военным успехам царя могло стать основание на Таманском полуострове — видимо, на месте победоносного сражения, — города Никеи.
Впрочем, эти успехи не избавили западную границу государства от новых нападений. Еще раз усмирять скифов пришлось — на первом году правления — сыну Савромата — Котису II (123/124—132/133 годы), о чем говорится в посвящении его наварха Трифона. Но в целом в это время положение Боспора было достаточно прочным. Ему удавалось удерживать в орбите своего влияния Херсонес, с которым уже при следующем царе Риметалке был заключен оборонительный союз для отражения нападений варварских племен (IPE, I2.423). Натиск тавроскифов пришлось испытать тогда и Ольвии, куда затем был введен римский гарнизон. Постоянная угроза с их стороны привела к усилению римского военного присутствия и в Крыму, где на мысе Ай-Тодор была возведена крепость Харакс. Усилилось в эти годы и давление на границы Боспора и восточные провинции Римской империи воинственных аланов.
В начале 170-х годов пришел в движение варварский мир Северного Причерноморья к западу от Танаиса. Натиску сарматских племен в это время не раз подвергались дунайские провинции империи. Та же судьба, вероятно, постигла владения Херсонеса и Боспора. Скорее всего не случайно между 170/171 и 173/174 годами прекратилась боспорская монетная чеканка. Незадолго до 174 года в Херсонес прибыл римский прокуратор Тит Аврелий Кальпурний Аполлонид со своей женой Паулиной. Из декрета, изданного в его честь городскими властями, где он назван «спасителем», следует, что непосредственной причиной прибытия в Таврику высокопоставленного представителя императора стала необходимость появления здесь римского военного отряда из-за возникновения со стороны варваров угрозы Херсонесу и Хараксу. Очевидно, натиск варваров сдержать удалось, и не случайно именно в 174 году Коммод, сын знаменитого «философа на троне», императора Марка Аврелия, принимает титул Sarmaticus в связи с победой над сарматским племенем языгов.
Савромат II и Вторая Боспорская война
В конце II века из-за Дона пришла новая волна сарматских племен. Для поздних скифов этот натиск сарматов завершился гибелью их государства. В последующий период их столица, подвергшаяся разгрому, судя по разрушениям и множеству останков погибших людей, лишилась оборонительных стен и была застроена достаточно примитивными постройками.
В недавно найденном в Болгарии латинском посвящении ветерана I Италийского легиона упоминается ранее неизвестная Боспорская война. Поскольку Савромат II явно делал ставку на укрепление связей с империей, мы вправе предполагать, что название войны связано с театром военных действий. Приходится сделать вывод, что в 186–193 годах крупномасштабные военные действия затронули основную территорию Боспора. Для предотвращения угрозы извне, видимо, потребовались совместные действия боспорской армии и солдат I Италийского легиона, поскольку военнослужащие именно этого подразделения составляли основу наиболее близко расположенных к Восточному Крыму гарнизонов Херсонеса и Харакса. Возможно, как и ранее в экстренных случаях, были привлечены вспомогательные войска из провинции Вифиния-Понт, откуда осуществлялся военно-политический контроль за ситуацией в Боспорском царстве. Не исключено, что с этими событиями связаны два надгробия солдат IV Кипрской когорты Луция Волузия и Гая Меммия (КБН № 691, 726), похороненных в Пантикапее. Немногочисленность надписей с упоминанием военнослужащих римской армии объясняется непродолжительностью военных действий, в которых они принимали участие.
Скорее всего итоги именно этой Боспорской войны отразила дошедшая до нас надпись 193 года из Танаиса, которая повествует о том, что Савромат II, «завоевав сираков и скифов и Таврику присоединив по договору, сделал море свободным для мореплавания в Понте и Вифинии…» (КБН № 1237). Она посвящена царским наместником Зевсу, Аресу и Афродите, но сам Савромат II, видимо, в связи с теми же событиями, отдельно почтил бога войны, отремонтировав его храм и находящуюся в нем статую (КБН № 63). Святилище Ареса в столице боспорских царей упоминает в одном из своих сочинений и старший современник Савромата II — Лукиан (Luc. Тох. 50). В связи с этим можно вспомнить, что Apec был одним из официальных богов-покровителей Митридата VI Евпатора и его потомков.
Это было время наивысшего расцвета военной мощи Боспора в первые века нашей эры, и скорее всего уцелевшие скифы были вынуждены признать над собой его власть. Это положение сохранялось и позднее, при Рескупориде II, который назван в надписи царем Боспора и тавроскифов (КБН № 1008). Видимо, угроза скифских нападений к этому времени была полностью ликвидирована, а западная граница Боспора установилась где-то в районе Старого Крыма (КБН № 953), а может быть, и западнее. Во всяком случае, обращает на себя внимание почти столетней давности находка посвятительной надписи в поселке Партенит у подножия горы Аю-Даг, где «Тиберий Юлий царь Савромат (II. — Авт.), друг цезаря и друг римлян, благочестивый, личную свою и своего царства благодетельницу (почтил?)…» (КБН № 955). Речь здесь, видимо, идет о римской императрице, скорее всего Юлии Домне, жене императора Септимия Севера (193–211 годы). При этом, по-видимому, на восточных рубежах государства продолжались контакты с аланами. Иначе трудно объяснить появление на Боспоре, согласно надписи 208 года из Гермонассы, должности главного аланского переводчика (КБН № 1053).
Двойные денарии Савромата II, изображенного с атрибутами Геракла и Посейдона (по П. О. Бурачкову)
На тройных сестерциях этого времени чеканится изображение римского орла с победным венком в клюве. Начинается выпуск нового для Боспора номинала — двойных денариев, высшего номинала обращавшейся тогда в пределах царства меди. Все сюжеты этой серии так или иначе связаны с военной тематикой. Мы видим здесь заимствованные из римского монетного дела типы Adventus (Прибытие) и Adlocutio (Обращение), где царь в военном облачении представлен на коне с поднятой правой рукой. Обычно такие изображения связаны с прибытием к войску или обращением с речью к солдатам. Также Савромат II предстает опирающимся на палицу и трезубец, то есть уподоблен божественным предкам Гераклу и Посейдону, атрибуты которых он себе присвоил. В отдельных случаях царя увенчивает Ника. Это совсем не удивительно, ведь, судя по фанагорийскому посвящению занимавшего многие важные государственные должности Юлия Менестрата, царь был обожествлен еще при жизни. К тому же почитание Геракла было «модно» в годы правления императора Коммода (180–192 годы), который претендовал на роль «римского Геркулеса» и не возражал, если ему приносили жертвы как богу (Scriptores Historiae Augustae. XVII, 8-12).
