Романизация, как и прежде эллинизация, не затрагивала восточные общества слишком глубоко: основное воздействие волны иноземного влияния оказывали на крупные города и заселенные западными переселенцами-колонистами поселения. Периферия римско-эллинистических провинций продолжала жить по своим законам, но какие-то перемены происходили и там.
Бактрия и Парфия
По-иному складывались судьбы тех частей Селевкидского царства, которые были расположены далее к востоку от границ Рима и Византии. Еще в середине III века до н. э. здесь возникли два крупных государства — Бактрия и Парфия. Бактрия, расположенная на территории пригиндукушских районов Индии и Афганистана, а также включавшая в себя часть земель юга Средней Азии, была основана выходцами из греко-македонской знати, потомками воинов Александра (чуть ли не до наших дней среди правителей многочисленных княжеств Пригиндукушья бытовали легенды о том, что они ведут свою родословную от великого Искандера). Социальной и военной опорой греко-бактрийских правителей были греческие колонисты, жители городов, — по некоторым данным, их насчитывалось в Бактрии чуть ли не тысяча («страной тысячи городов» называли ее греческие историки). Однако открытое противостояние греков местной азиатской знати, не говоря уже о простых жителях, обусловило непрочность Бактрии как политического образования. Страдая от междоусобиц и нападений кочевников, Греко-Бактрийское царство уже во II веке до н. э. ослабло и распалось на множество небольших княжеств, часть которых возглавили вожди кочевых племен, быстро усваивавшие, хотя бы частично, культурное наследие эллинизма.
Вскоре на развалинах Бактрии возникла могущественная Кушанская империя, основанная одним из потомков вождей кочевников. На рубеже нашей эры она подчинила себе значительную часть Северной Индии, но, как и ее предшественница Бактрия, просуществовала недолго. В истории она, однако, оставила яркий след. Взаимодействие эллинистической и индийской культур на местной бактро-кушанской основе породило блестящий феномен — знаменитое искусство Гандхары с его выразительными скульптурными изображениями. Как известно, гандхарская скульптура после IV буддийского собора, проведенного примерно в I–II веках н. э. покровителем буддизма и наиболее известным из кушанских царей Канишкой, стала иконографической основой реформированного буддизма.
Гораздо более крепким государством оказалась Парфия, основанная вмешавшимся в политическую борьбу ближневосточных правителей предводителем кочевого иранского племени Аршаком. Располагавшееся вначале на землях к югу от Каспия, это государство стало быстро увеличивать свои владения. Стараниями правителей Митридата I и Митридата II территория Парфии во II веке до н. э. увеличилась за счет Мидии и Месопотамии. И хотя нашествие кочевых племен с востока (тех самых, что привели к крушению Греко-Бактрийского царства) временно приостановило экспансию парфян на западе, к рубежу нашей эры Парфия превратилась не только в самого крупного и сильного, но практически единственного восточного соседа и соперника Рима. Вскоре началась эпоха римско-парфянских войн, тянувшаяся с некоторыми перерывами около трех столетий.
Войны шли с переменным успехом. Они велись на фоне острого соперничества, даже вражды влиятельных внутренних группировок парфянских верхов, одна из которых, эллинская, представлявшая интересы богатых городов страны, занимала откровенно проримские позиции, тогда как другая, представленная стоявшими близ трона представителями иранской знати, потомками воинственных кочевников, мечтавших о наследстве Ахеменидов, стремилась к продолжению войн. Это устойчивое противостояние осложняло политическую обстановку в Парфии и подчас позволяло Риму добиваться успехов с помощью интриг и искусной дипломатии.
В начале нашей эры влияние проримской группировки было ослаблено, а затем и вовсе сведено к нулю. На передний план в политической жизни вышли те, кто боролся за сильную Парфию. Временами парфяне наносили сокрушительные поражения римлянам, как то было в битве при Каррах, в 53 году до н. э. Однако мечтам о наследстве Ахеменидов не было суждено осуществиться: парфянские правители не сумели выработать систему реформ, аналогичную той, которую в свое время осуществил Дарий. Результатом неудачи было не усиление, а постепенное ослабление внутренней стабильности в стране, рост сепаратизма знати в провинциях-сатрапиях, не говоря уже о мелких вассальных государствах, хотя и включенных в состав Парфии, но управлявшихся своими правителями и живших по собственным законам.
Парфия была случайным конгломератом весьма разнородных стран, народов и племен. Северная и северо-восточная ее часть, населенная в основном иранскими племенами, в том числе и вчерашними кочевниками, была более отсталой, но зато являла собой надежную базу воинственной группировки знати. Впрочем, и здесь существовали заметные этносоциальные и иные различия. Тон задавала привилегированная элита кочевников-всадников, из которых состояло ядро армии и которые, видимо, частично были освобождены от налогов и повинностей. Средства на их содержание шли от обложения рентой-налогом и повинностями земледельцев, которые к тому же поставляли в армию отряды легковооруженных пехотинцев.
Южные и юго-западные районы Парфии, и прежде всего эллинистические города-полисы Месопотамии, были в социально-экономическом отношении не просто более развитыми. Они являли собой структуры иного типа, созданные по образцу античных полисов. Правда, не все города юга были именно такими. Значительная доля их, включая уже пришедший в упадок Вавилон, принадлежала к классическому восточному типу (аналогичные им были и на севере, у самих парфян). Тем не менее многочисленные и богатые античного типа полисы, где наряду с большим количеством свободного привилегированного населения (граждан) были неполноправные и рабы, в экономике и особенно транзитной торговле занимали ведущее место и потому обладали немалой силой. Многоукладность усложняла макроструктуру Парфии и затрудняла управление государством.
Запоздалые попытки реформ, ставивших эллинистические полисы, да и всю страну под более жесткий централизованный контроль, были предприняты в начале II века. Но они уже мало что могли изменить. Заключительный этап римско-парфянских войн, в ходе которого влияние Парфии на Армению было ослаблено, а Месопотамия несколько раз становилась ареной жестоких сражений и была в значительной степени разграблена и разорена, поставил в начале II века н. э. Парфию на грань катастрофы. Восстание одного из вассальных князей, правителя Персиды Арташира Сасанида, в условиях внешних трудностей и внутренней неустойчивости привело к падению Аршакидов. Так к власти снова пришли представители персов Сасаниды.
Сасанидский Иран
Правители Персиды были выходцами из мест, которые некогда считались ядром державы Ахеменидов. Расположенный на юго-востоке Парфии Парс принадлежал к числу сравнительно развитых районов; его население, персы, не были наподобие парфянской знати вчерашними кочевниками. Напротив, они имели уходившие в глубокую древность культурные традиции, включая и развитую собственную религию зороастризм — учение о вечном противостоянии сил Света и Добра силам Тьмы и Зла. Короновавшись в 226 году в качестве шаханшаха Эрана (Ирана), Арташир положил начало династии Сасанидов, просуществовавшей свыше четырех веков.
