Процесс сложения системы сёэн достаточно болезненно сказывался на крестьянах. Разорение крестьянских хозяйств приводило к восстаниям, особенно частым в IX–XI веках, а также к уходу крестьян с насиженных мест. Если в китайской империи такое считалось нежелательным, но, как правило, все же допускалось (не все ли равно в конечном счете, где осядет крестьянин, — лишь бы он платил налоги государству), то для владельцев сёэн все обстояло иначе. Крестьянские хозяйства кормили именно их, так что допускать уход крестьян было нельзя. Неудивительно, что стали предприниматься меры, направленные на прикрепление крестьян, что опять-таки можно считать косвенным свидетельством феодальных тенденций в обществе. Но и этого мало. В целях борьбы с недовольными крестьянами владельцы сёэн стали создавать отряды воинов-дружинников, профессиональных военных, намного более жестко организованных по сравнению, скажем, с тем, что представляли собой отряды ополченцев и стражников во владениях сильных домов в Китае периода Троецарствия, Нань-бэй чао или даже конца Хань.
С течением времени боевые дружины воинов-профессионалов, в число которых вливались также искавшие покровительства у наиболее знатных и сильных владельцев сёэн мелкие землевладельцы, стали превращаться в замкнутое сословие воинов-самураев (буси). Возник и свято соблюдался кодекс воинской этики — свод норм поведения самурая, включавший в себя прежде всего классическую конфуцианскую идею верности господину, вплоть до безусловной готовности отдать за него жизнь, а в случае неудачи или бесчестья покончить с собой (сделать харакири), следуя при этом определенному ритуалу (бусидо).
Самураи превратились в грозное оружие крупных землевладельцев, которые вели между собой ожесточенную борьбу. Это привело к тому, что уже с XI–XII веков Япония начала весьма явственно отличаться от Китая и еще в одном принципиально важном плане: власть имущие и вся система администрации в этой стране опирались не на обычную практически для всех неевропейских обществ чиновную бюрократию либо воинскую прослойку, находившуюся на службе у государства и получавшую за это именно от него плату в форме чаще всего служебных наделов, а на находившихся в зависимости от знатных домов рыцарей-самураев, преданных своим господам.
Основные отличия японской модели общества и государства от классической конфуцианской многое объясняют в судьбах Японии. Но стоит заметить, что явственный уклон в сторону частнособственнического интереса и феодальной структуры не привел Японию в состояние раздробленности, что было бы естественным для иного общества в аналогичной ситуации. Вышло так, что центробежные тенденции в средневековой Японии уравновешивались сильными центростремительными, вследствие чего создавался некий устойчивый и весьма специфический баланс власти. Особенно заметно это стало к концу XII века, когда усилившийся дом Минамото нарушил прежнюю гегемонию Фудзивара.
Япония при сёгунах (XII–XIX века)
В XII веке власть дома Фудзивара постепенно ослабевала, чему в известной мере способствовало противостояние регентов при императорах и экс-императоров, пребывающих в монастырях. На фоне этого ослабления все более заметным становилось соперничество двух других аристократических домов — Тайра и Минамото. Минамото, владевшие на северо-востоке страны наиболее крупным и хорошо организованным войском самураев, каждый из которых имел пожалованный ему господином надел с хорошим доходом и потому был готов сражаться за господина до смерти, в конечном счете одержали победу. В 1192 году Минамото Ёритомо был объявлен верховным военным правителем страны с титулом сёгун. Ставкой сёгуна и правительства (бакуфу) стал город Камакура.
Подавив сопротивление недовольных, сторонники Минамото конфисковали земли соперников и отдали их в качестве ленных владений своим самураям. Это заметно сказалось на изменении аграрной структуры страны: подавляющей формой земельного владения стало мелкое, самурайское, хотя продолжали существовать и крупные владения знатных домов, прежде всего самих Минамото, императора и его родни, а также некоторых всесильных вассалов Минамото. Влиятельнейшим из таких вассалов был Ходзё, потомки которого постепенно сосредоточили в своих руках всю фактическую власть и удерживали ее на протяжении почти столетия, до первой трети XIV века. В частности, именно Ходзё организовали сопротивление монгольским армиям Хубилая.
С XIII и особенно в XIV веке начинается эпоха расцвета японских городов, а также ремесел и торговли. Этому способствовало несколько факторов. Во-первых, увеличение числа ставок крупных аристократов, при дворах которых жило множество самураев, всякого рода челяди, ремесленников и пр. Во-вторых, увеличение количества буддийских сект и соответственно числа монастырей, неподалеку от которых часто селились люди, обслуживавшие монастырь и паломников, — включая многочисленных торговцев и опять-таки ремесленников. В-третьих, развивались и превращались в большие города порты, становившиеся центрами ремесел, торговли и культуры.
На первых порах расцвету портовых городов содействовали японские пираты, возникшие как заметная самостоятельная сила именно в XI–XII веках. Позже, однако, главную роль в их процветании стала играть регулярная торговля с Китаем, Кореей и странами Юго-Восточной Азии.
В городах возникли профессиональные корпорации ремесленников и торговцев (дза), и некоторые из этих корпораций, правда, очень немногие, имели даже определенную автономию и самоуправление. Но самым главным результатом появления городов (в XIV веке их было 40, в XV — 85, а в XVI — уже 269) был заметный рост товарно-денежных отношений, что сыграло немаловажную роль в последующей эволюции японского общества.
Речь идет в первую очередь о самураях. Сословие это с его высокими запросами, но с низким в целом уровнем дохода уже в XIII–XIV веках оказалось в состоянии кризиса. Чтобы поддерживать достойный уровень существования, самурай нередко залезал в долги, а то и вынужден был продать свой лен. Это вело к разорению его и его потомков, что было весьма невыгодно как для его патрона, так и для государства (не следует забывать, что большинство самураев состояло на службе сёгуна, то есть государства). Поэтому следовали один за другим указы, предписывавшие выкупать, а то и просто возвращать самураям их земли, но жизнь брала свое, и самураи продолжали разоряться. Нужны были иные меры, и самураев начали переводить на положение дружинников, служащих господину или государству и получающих за это жилье, снаряжение и натуральный паек. Соответственно этому в очередной раз стали меняться аграрные отношения: все большее количество земли концентрировалось в руках крупных князей-даймё, которые также стали контролировать значительную часть японских городов с их ремеслом и торговлей. Возвышение князей сыграло свою роль в падении сёгунов из дома Минамото и фактических правителей из дома Ходзё. В результате длительных усобиц верх взял бывший вассал Ходзё Асикага, который в 1335 году провозгласил себя сёгуном. Его потомки управляли Японией до 1573 года.
Сёгунат Асикага сложно назвать периодом мира и процветания. Напротив, с начала XV века против Асикага восставали то один, то другой влиятельный дом, а в 1467–1477 годах в стране разгорелась настоящая война, в ходе которой ключевые позиции в Японии захватили несколько домов (всего таких домов до начала войны насчитывалось 260; многие из них в ходе усобиц погибли). К началу XVI века власть сёгунов стала номинальной, а Япония практически распалась на несколько частей и погрузилась в разруху, что привело к резкому росту крестьянских восстаний, причем к крестьянам теперь нередко примыкали разорившиеся самураи (их низшая прослойка — кокудзин), странствующие самураи-ронины (не имевшие господина), а порой и городская беднота.
