Отдельным самостоятельным источником являются, по сути, монументальные просопографические своды по поздней Античности и Ранней Византии, подготовленные британскими учеными.
Из вещественных источников, позволяющих реконструировать предметно-вещную сторону частной жизни женщины, важное место занимают археологические материалы. Наиболее доступны материалы из раскопок Херсонеса Таврического — единственного города византийской эпохи, не перекрытого слоями более позднего времени (отчасти также и городов Боспора). В той или иной мере использовались также материалы и из других провинций империи. Наиболее изучены здесь Эфес, ряд других городов Малой Азии, Греции, Кипра и Балкан, а также Сирии, Палестины и Египта.
Археологические источники хорошо дополняют письменные и позволяют зримо представить предметный мир, который окружал ранневизантийскую женщину и членов ее семьи.
Памятники искусства иллюстративного характера, такие как мозаики Равенны и Константинополя, книжная миниатюра и т. п., позволили сделать наблюдения и выводы относительно внешних проявлений (одежда, украшения и т. д.) внутреннего мира женщины.
Историография Ранней Византии достаточно объемна, однако применительно к нашей теме оставляет желать лучшего.
Отдельные (небольшие) оценки и характеристики можно извлечь из общих трудов по истории Византии, подготовленных в России в начале XX века. Это книги выдающихся отечественных византинистов Ю. А. Кулаковского, Ф. И. Успенского и А. А. Васильева. Более поздние работы добавляют к этому не так уж много.
Значительно интереснее работы, посвященные частной жизни византийцев в целом. Однако ни книга А. П. Каждана «Византийская культура», ни работа Г. Г. Литаврина «Как жили византийцы» не могут считаться исчерпывающими, так как носят достаточно общий характер и касаются преимущественно IX–X веков и далее, что выходит за наши хронологические рамки. Это же касается в целом и интересной книги М. А. Поляковской и А. А. Чекаловой, а также раздела «Быт и нравы» в первом томе академических очерков «Культура Византии» (1984).
Правовой статус женщины в Византии был предметом некоторых немногочисленных работ последних лет (В. Э. Бармина).
Традиционные восточно-христианские православные представления о роли и месте женщины в ортодоксальном мире наложили негласное табу на изучение личной (и особенно интимной) жизни женщины (как и советская традиция, все еще сильно влияющая на тематику исследований). Видимо, в силу этого в отечественной науке гендерных исследований по истории Византии совершенно нет, кроме статьи А. А. Чекаловой о Юлиане Аникии (2003), представляющей собой, однако, скорее традиционную биографию.
Отдельный раздел составляют новые отечественные работы по различным аспектам гендера, теоретические и исторические (Н. Л. Пушкарева, Л. П. Репина, И. Р. Чикалова, О. М. Шутова и др.). Однако поздняя Античность и Ранняя Византия практически не затронуты этими работами.
Зарубежные авторы, преимущественно англоязычные, накопили уже довольно значительный опыт исследований гендерной проблематики вообще (Дж. Скотт, Г. Будде, К. Оффен и мн. др.) и, в частности, применительно к позднеантичной и ранневизантийской эпохам (А. Арьява, Л. Джеймс, К. Коннор, С. Хэррин, Э. Кларк и др.). Исследовались темы секса, семейной жизни, отношений мужчины и женщины, проблемы женского аскетизма и святости, женские личные имена ранневизантийского времени.
Особое внимание (в силу характера имеющихся источников) специалистов привлекали женщины императорского двора. Среди прочего затрагивались и проблемы их частной жизни. Рассматривались судьбы и чувства женщин по данным агиографических сочинений (Д. Абрахамс, Р. Альбрехт, Э. Патлажан и др.). Интересны исследования терминологии классических языков по гендерной тематике (Дж. Адамс). Рассматривалось также общее место женщины в позднеантичном (ранневизантийском) обществе (Ж. Бокам), отчасти в контексте соотношения античного и христианского образа жизни (Дж. Клок). Жизнь женщины в Византии стала предметом изучения Й. Калаврезу, однако греческая исследовательница соединяет общественную и приватную сторону, а смоделированный ею мир статичен и лишен исторической эволюции. Наконец, смелое исследование Вирджинии Буррус (2007) погружает читателя в мир эротизма в агиографии.
На русский язык из важных для нашей темы зарубежных исследований переводились лишь книги Дэвида Талбот Райса и Тамары Райс о повседневной жизни в Византии, которые носят научно-популярный характер. В таком же ключе написана и классическая работа Шарля Диля «Византийские портреты».
Помимо работ историков феномен женщины, пола, любви (а это важнейшая составляющая частной стороны жизни женщины) в восточно-христианской традиции исследовали русские религиозные философы начала XX века (Вл. Соловьев, В. В. Розанов, Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков и др.).
В последние годы проблемы гендера и частной жизни ранневизантийской женщины стали разрабатываться на кафедре всеобщей истории Белгородского государственного университета. Некоторые разделы этой книги написаны при участии аспирантов кафедры А. Ю. Рышковской, Ю. Ю. Чуевой, Т. В. Смирницких, Ю. Н. Агарковой, Д. Г. Эюповой, Я. Ю. Иваницкой и были частично включены в их кандидатские диссертации, подготовленные и большинством из них защищенные под научным руководством автора в 2009–2017 годах.
Глава 1
ТЕЛО. ИНТИМНАЯ ЖИЗНЬ ЖЕНЩИНЫ
В РАННЕЙ ВИЗАНТИИ
Представления о телесных рефлексиях женщины в поздней Античности
Ранневизантийские реалии, даже после христианизации большинства населения империи, невозможно понять без обращения к классической античной традиции.
Общее восприятие женщины в классической Античности, особенно в ранние периоды, сводилось к средоточию в ней сил хаоса, чуждых гармоничному порядку благоустроенного греческого полиса. Женщина воплощала собой нечто стихийное, хтоническое. Соответственно ее жизнь должна была подвергаться наибольшему количеству разнообразных ограничений. Это проявлялось, в частности, в создании в ряде полисов коллегий специальных должностных лиц — гинекономов, призванных следить за публичным поведением женщин. В Афинах такую коллегию ввел Деметрий Фалерский в конце IV века до н. э.
Важно отметить, что особое внимание традиционное античное законодательство (включая сакральные аспекты) уделяло как сфере женского бытия, так и сфере смерти. Так, большинство погребальных предписаний в законах Солона (конец VI века до н. э.) касается женщин. Считалось, что женщина по самой своей природе более предрасположена к нечистоте. Это мнение проистекало из того, что женщина в течение своей жизни чаще, чем мужчина, находилась в состоянии ритуальной нечистоты (в период месячных, беременности, после родов). Кроме того, женщина считалась более расположенной к дионисийскому оргиазму, необузданному разгулу страстей.
