— Не похожа, — подтвердил Николай Иванович.
— Вот и я говорю… Верю я ей, хоть тресни. Правда, может, мне уже на пенсию пора — помощнику верю, ей верю, верю всякому зверю. Но дело-то серьезно оборачивается, Николай Иванович. Мне назначена встреча уже завтра. Текст такой: «Принеси все не свое на площадь Саблон». Там, на Саблоне, рынок антикварный. Народ толпится, порешить кого-то — пара пустяков. Никто и не заметит — подумают, что ты посуду в нижнем ярусе рассматриваешь. Короче, место правильно выбрано. И подписался он: Прибалт. По-русски, кстати, все написано. Буквы печатные, не прописные…
— Ты, Эдик, главное, не горячись, резких движений не делай. Ты где сейчас?
— В гостинице — думаю, дом под наблюдением. Уехали мы оттуда. Мало ли что… Николай Иванович, выручай! Кто-то нас вычислил. Человек опытный, серьезный, по всему видно. Он местных полицейских обвел вокруг пальца, как мальчишек!
— Хорошо, успокойся. Чем помочь?
— Пришли кого-нибудь из твоих ребят, кто у тебя под рукой.
— Да тут кем-то из моих не обойдешься… Тут специалист нужен.
Николай Иванович какое-то время помолчал.
— Есть один человек. Я с ним сейчас свяжусь. Он сам решит, как тебе помочь. Записывай номер. И звони ему срочно.
Несмотря на снотворное, Эдик проснулся в три часа ночи. Во сне его внезапно накрыла мысль, которую он до сих пор гнал от себя. Мысль была хоть и простая, но уж больно точная: «анонимных» бриллиантов, как и денег, не бывает! За ними всегда приходят. Эта истина была настолько убедительна, что на миг показалось: в коридоре уже стоит киллер и до постели ему остается сделать лишь пару шагов.
Тревога не давала спать. Он спустился из спальни вниз и принялся лихорадочно искать виски. Обычно он пил как эстет, наливая граммов по пятьдесят и разбавляя двумя кубиками льда. А тут, найдя бутылку, ухнул залпом сразу полстакана.
В голове все сразу прояснилось. «Эдик, тебе не любовь крутить надо, а исчезать срочно! — пронзила мысль. — Ноги надо делать, ты разве не понял?!»
В бизнесе Эдуард Кузьмин, считай, был уже второе десятилетие. И его коллеги довольно часто обсуждали таинственные убийства, «письма смерти», «черные метки». Это стало нормой в среде, где крутились большие деньги, и никого не удивляло. Все под Богом ходят. А поскольку их богом был золотой телец, который никогда не считался символом надежности, то и ждать от него гарантий сохранности жизни не приходилось.
Тем не менее Эдика как-то проносило — он по-настоящему никогда не попадал в опасные ситуации. Трения с законом легко улаживались с помощью адвокатов, а вот впрямую с криминалом Эдик столкнулся впервые. Он пытался держать себя в руках, но перепугаться было от чего. К нему в дом без усилий вломился матерый преступник — скорее всего, присланный из России «специалист». С такими шутки плохи.
Эдика не успокоил даже разговор с его давним «куратором» из органов, как он называл Николая Ивановича. Конечно, его обрадовало, что полковник не сгинул и не спился после потрясений, которые обрушились на всю систему. Но Николай Иванович далеко. Его человек обещал завтра быть, но сможет ли он помочь — неизвестно… А еще было крайне неприятно, что Ника его обманула. Ну, пусть не обманула, но ведь скрывала, недоговаривала! Он доверился ей, у него появились чувства, как ему казалось — настоящие, и тут на тебе! Ника попросила его свести с ювелиром, чтобы помочь подруге продать пару фамильных драгоценностей из бабушкиной шкатулки. А что оказалось?!
— Ладно, возьми себя в руки, — сказал он себе. — Что за истерика?! Ты что, решил с ней жить и умереть в один день?
Глава 36
Привычный ход жизни тирольского отшельника Сергея Францева нарушил звонок старого друга, Николая Ивановича. Когда-то они вместе работали, вместе прошли огонь и воду, но в последние годы жизнь развела — общались только по телефону.
— Привет, — прозвучало в трубке. — Как там твоя австрийская жизнь? Совсем бюргером заделался?
— Да ничего. Жизнь как жизнь, — отозвался Францев. — А у вас как?
— У нас не жизнь, а сплошные пертурбации. Ну, ты же телевизор смотришь, должен знать, что происходит на родине… Ладно, я по делу.
Когда Францев выслушал просьбу друга, то первым желанием было отказаться. С какой стати он должен нестись в Брюссель и выручать какого-то Эдика, бывшего подопечного Николая Ивановича?! В Европу переехало немало соотечественников, и у многих возникали проблемы.
— Не торопись принимать решение, — спокойно сказал Николай Иванович, выслушав возражения. — Там дело серьезное. Решить его нужно в ближайшие три дня. Поэтому я и решил тебя побеспокоить. Тебе добраться до Брюсселя — раз плюнуть, ты можешь там быть уже завтра. Ну, и доверяю я тебе, Сережа. Сейчас людей, кому доверяешь, по пальцам пересчитать можно. А за мной, как говорится, не заржавеет. Сам знаешь.
— Знаю, и спасибо за доверие, Коля. Но…
— Ты меня не дослушал. Там не только у моего Эдика проблемы. Девушка там одна оказалась…
— И что?
— Очень хорошая девушка! Я за нее больше переживаю. Выручи ее, по дружбе тебя прошу. Ее Ника зовут.
Францев на минуту задумался.
— Ника, говоришь… Редкое имя.
— Она и сама особенная! Не похожа на теперешних… Ну что, поможешь?
Сергей дал согласие неожиданно, сам не понимая почему. Что-то вздрогнуло в душе, что-то вспомнилось — утраченное, забытое…
— Вот и хорошо, — сказал Николай Иванович. — Только имей в виду, тебе придется иметь дело с серьезными людьми. Так что вспомни то, чему нас когда-то учили. Детали тебе Эдик расскажет, жди его звонка.
Эдик позвонил через полчаса. Говорил сумбурно, явно пребывая в панике, что Францеву не понравилось. Из этого словесного потока он понял, что виной всему бриллианты, которые привезла с собой из России «очень хорошая» девушка Ника. И что за этими бриллиантами охотятся их настоящие владельцы.
— А откуда взялись бриллианты у вашей Ники? — задал Сергей вопрос.
— Да тут такая история, в двух словах и не расскажешь… Вы, главное, приезжайте побыстрее! Мы в опасности!
— Хорошо, завтра с утра буду у вас.
Покой Францева был нарушен окончательно и бесповоротно. Но делать нечего — он дал слово офицера. Идти на попятную было уже нельзя.
Глава 37
Ника безвылазно сидела в гостиничном номере, где они на время поселились с Эдуардом.
— В доме находиться опасно, — объяснил он. — Если туда пришли один раз, могут прийти и второй!
Ника открывала дверь только на условный стук Эдика. Вскоре тот пришел повеселевший и намекнул: мол, проблема, кажется, будет решена.
На следующий день в номере вместе с Эдиком появился человек, представившийся Сергеем. Уже немолодой, с сединой на висках; выглядел он, тем не менее, подтянутым, выправка выдавала в нем бывшего военного.
