– Насколько свежая эта карта? – вдруг спросила муэртида, указывая на выцветшую карту Сан-Висенто над столом.
– Ей лет пять, – ответил Эррера. – Я сам иногда вношу правки карандашом.
– Тогда мне понадобится ваша помощь.
Моретти поднялась из-за стола со стопкой бумаг и подошла к карте.
– Переулок Росарио это…
– Здесь, – Эррера воткнул красную булавку-флажок в место убийства музыканта.
– Теперь рыбацкий квартал, бытовое убийство…
– Тут, – еще один флажок отметил место.
– Несчастный случай на мостовой, перекресток Лучана и Веларде.
Антонио добавлял флажки в тех местах, которые называла Анита, отмечая про себя, что все смерти произошли в одной части города, буквально в паре улиц друг от друга.
– Вы видите то же, что и я?
– Все отмеченные точки складываются в правильный многоугольник. Ну и что? Простое совпадение. Весь Сан-Висенто полит кровью, как тортилья сальсой. А вы выбрали десяток дел из общей кучи. Просто подобрали те, что подкрепляют вашу догадку, какой бы она ни была.
Моретти взяла со стола листки и сунула Эррере.
– Смотрите внимательней! Я выбирала места где происходило больше двух смертей в короткий промежуток времени. Когда знаки уже нанесены, эти места сами притягивают смерть. Это – алтари Сантиты, места жертвоприношений и силовые узлы огромной магической сети, опутавшей весь город.
Эррера сам просмотрел отобранные муэртидой дела.
– Да, везде на зарисовках эти символы, как их… «Лунный путь»? Здесь – рисунок на стене, здесь – вывеска, а в переулке Росарио узор плитки.
– Навестим пекаря Виттори? – Моретти поднялась из-за стола. – Интересно, что один из самых "чистых" районов, если верить отчетам тот, где живет Гарсия.
Эррера тоже это заметил:
– Никто не гадит там, где живет. Но в этом районе живет не один Гарсия. Все влиятельные горожане Сан-Висенто предпочли поселиться на "чистом" пятачке.
С яркой вывески над пекарней Виттори улыбался усатый краснощекий пекарь в белом колпаке. Колокольчик на двери зазвенел, когда Анита переступила порог, внимательно оглядываясь.
Сам пекарь Виттори, тучный мужчина с завитыми усами, как будто сошедший с той самой вывески, приветственно заулыбался им из-за прилавка.
– Отличная вывеска, синьор Виттори, – Анита решительно направилась к прилавку. – Кто рисовал ее для вас?
– Я сам, – пекарь улыбнулся еще шире. – Без художественного чутья и твердой руки работать с кондитерскими изделиями не стоит и пытаться. Могу и торт кремом украсить, и вывеску нарисовать.
– У вас действительно твердая рука, – согласилась Анита. – Ваша пекарня славится удивительными сахарными черепами. У вас еще есть такие? Я бы приобрела парочку в качестве сувениров. В Сангре не найти ничего подобного.
– Сожалею, – улыбка держалась на лице пекаря, как приклеенная. – Я готовлю их только на День Мертвых. Если бы вы приехали через пару месяцев, я бы с радостью угостил вас своим фирменным десертом. А пока могу предложить чуррос или банановый пирог.
Анита огорченно вздохнула:
– Совсем не осталось? Какая жалость… За такую красоту и жизнь отдать можно.
Пекарь нервно промокнул лоб белой салфеткой и помотал головой:
– Нет, синьорита, ни одного, вы уж простите.
Муэртида кивнула и заложив руки за спину, прошлась по пекарне, внимательно разглядывая расписанные яркими узорами стены, ажурные салфетки, приготовленные для пирожных и картонные коробки с тортом "Трес лечос" – воздушным, украшенным ягодами.
– Вы работаете один? – вдруг спросила Анита.
– Н-нет, мне сын помогает. Детектив, к чему эти расспросы? Кто эта синьорита? – пекарь, комкая салфетку, перевел взгляд на Эрреру.
– Где твой сын, Виттори? – Эррера не отвечал на вопросы пекаря, предпочитая задавать свои.
– Он что-то натворил? Опять? – пекарь покосился на дверь за спиной. – Детектив, послушайте, Тито хороший мальчик, просто такой у него характер…
– Позови сына, Виттори, немедленно, – велел Эррера.
– Тито! Иди сюда! За тобой снова пришли из комиссариата! Ты сведешь меня в могилу, негодник!
Из-за спины отца показался худой парень в испачканном мукой переднике. Увидев Эрреру, нахмурился и недовольно фыркнул:
– Что еще от меня надо?
– Как ты разговариваешь с детективом, негодяй? – Виттори отвесил сыну подзатыльник. – Во что опять вляпался?
– Ничего я не делал! Что вам от меня нужно? – оскалился словно волчонок Тито.
– Подойди поближе, мальчик, – приветливо улыбнулась Анита. – Ты помогаешь отцу в работе, верно?
– Допустим, – Тито шмыгнул носом и шагнул к Аните, размазывая по лицу белую пыль.
– Вы вместе делаете сахарные черепа на День Мертвых?
– Черепа? – Тито замялся. – Ну…
– Тито! У тебя пирожки горят! Немедленно в пекарню, – Виттори вытолкал сына обратно за дверь. – Детектив, у нас слишком много дел! Прошу прощения, мне нужно…
Пекарь попытался улизнуть вслед за сыном, но Анита легко перемахнула через стойку и схватила его за рукав железной хваткой.
– Кто заказал тебе черепа? Отвечай немедленно!
Пекарь застыл, даже не пытаясь освободиться. Его огромное тело замерло, приросло к полу. Шевелились только губы и подрагивали усы:
– С-с-синьорита… отпустите… я не могу…
– Говори! Или останешься так стоять до конца дней.
Голос муэртиды стал холодным и низким. От нее повеяло таким холодом, что изо рта Виктторио слова выходили вместе с паром, как в леднике. Он не мог даже моргнуть, сила муэртиды парализовала его. Неподдельный ужас плескался в глазах.
– Я не могу, синьорита, – по щекам пекаря катились слезы, оставляя мокрые дорожки. – Я не знаю, что вам ответить. Детектив, вы ведь понимаете? – Виттори перевел умоляющий взгляд на детектива.
– Отпусти его, – сказал Эррера Аните. – Он нам ничего не скажет.
– Разве? – Моретти прищурилась. – По-моему, ему просто не хватает мотивации..
– Оставь его, – настаивал Эррера. – Мы уходим. Сейчас.
Анита фыркнула, зло посмотрела вслед пекарю, который юркнул за дверь, едва получив возможность шевелиться, и вышла вслед за Эррерой.
– Зачем ты помешал мне? – муэртида кипела гневом. – Эти двое – всего лишь шестерки нашего темного шамана. В самой пекарне нет ни одной отметки Санта Муэрте, их ауры чистые и у них нет ни капли дара. Даже не сами наносят символы, как я думала вначале. Они только распространители.
– Вот именно, – Эррера резко остановился и обернулся к муэртиде. – Их запугали. Виттори готов был умереть, лишь бы не стать стукачом. Потому что знает, какая участь ждет тех, кто раскрывает рот. Мы от него ничего не добьемся. Нужно действовать иначе.
