– Варо, это по-твоему гостеприимство? – нахмурила широкие брови Барбара. – С каких это пор ты встречаешь собственную кузину и наших соседей с арбалетом?
– Барбара, дорогая, – голос Альваро, обращенный к жене стал выше тона на два и привычное рычание испарилось, – этим людям нечего здесь делать.
– Какая чушь, – заявила Барбара и бросила гневный взгляд сначала на мужа, а потом на Диего. – Ваше дурацкое противостояние зашло слишком далеко. Деретесь по барам, как глупые мальчишки, а эти ваши шуточки на родео… выставляете себя идиотами. Соперничество – это неплохо, а враждуют с соседями только недальновидные глупцы. Бодаетесь рогами, как два молодых бычка, и не видите, что этим спрутам с их плантациями, только того и надо. Куда легче нападать на ранчо, зная, что соседи не придут на подмогу. Что случилось с "Зелеными воротами", забыли?
При упоминании "Зеленых ворот" у Диего закаменело лицо.
– Соперничать будете на родео, – строго заявила Барбара. – А в обычной жизни общайтесь как взрослые люди. Хотите вы того или нет, но чтобы вести дела, нужно уметь разговаривать и с конкурентами тоже.
– Вы правы, синьора Барбара, – Диего приложил ладонь к груди. – Я прошу прощения за свое поведение. Варо, может забудем на время наши ссоры? Хотя бы до вечера, пока не начнется родео.
– Гремлина с два, – насупился Альваро. – Я все знаю, это вы что-то сделали с нашими лассо, поэтому мои ребята проиграли на третий день!
– А разве не ты нашептал коням свои наговоры на второй день? – парировал Диего.
– Опять твои троллиные штучки, – синьора Барбара наступала на мужа, гневно потрясая ложкой. – Говорила я тебе, веди себя как приличный человек! Начал нечестную игру, не удивляйся, что с тобой поступают так же. Что о нас люди скажут? Как будут относится к твоим детям, зная, чем занимается их отец? Выиграть приз родео обманом? Какой позор! Ох, повезло же мне выйти замуж за дикаря!
– Дорогая, – лицо Альваро в один момент утратило всю суровость. – Умоляю, не сердись. Я больше не буду использовать троллиные наговоры на родео. Тебе не будет за меня стыдно. Я возьму первый приз в честной борьбе и ты будешь гордиться мной!
Кажется, Барбару тронула речь Мальвадо или его щенячий взгляд. Во всяком случае, она смягчилась.
– Может быть, спросишь гостей, зачем они к нам явились? – подсказала она мужу, опустив ложку.
Измученная неопределенностью и тревогой Кэрол умоляюще глядела на Барабару:
– Мы пришли просить синьора Мальвадо сопроводить нас в деревню троллей.
От удивления у Альваро брови сложились домиком:
– Сдурели, что ли? Зачем вам соваться в Дно Кувшина?
– Охотники Народа Ветра забрали туриста, – пояснила Вивиана. – Думаю, для бабушки. Надо его вызволять.
– Э, нет, туристы меня не интересуют, – отмахнулся Варо. – Ты и сама можешь показать им дорогу.
– Бабушка Мэйэра меня послушает. А вот остальные – нет. Меня не принимают всерьез. Ты – другое дело. Ты ведешь торговлю с племенем, тебя уважают.
– Уважают это громко сказано, – скромничал Варо. – Не пытаются убить или забрать товар без оплаты – вот и все уважение.
– Варо, – Барбара строго посмотрела на мужа. – Человек в беде. А ты отказываешься помочь. Неужели ты хочешь прослыть бессердечным троллем или хуже того, пособником похитителей?
Бородатая физиономия Мальвадо приобрела мученическое выражение.
– Но дорогая… я не могу. У меня родео!
– Успеем вернуться до родео, если выедем прямо сейчас, – лучился оптимизмом Диего.
– И мы готовы щедро заплатить за ваши услуги, – подхватила Кэрол.
– Отличная мысль, – просияла Барбара. – Любая работа должна быть оплачена, в том числе и работа проводника. Собирайся немедленно! Я прослежу, чтобы ребята пригнали коней с выпаса.
– Только ради тебя, – вздохнул Мальвадо, и тут же заявил: – Но ни за какие форины я не поеду никуда до завтрака!
– Об этом не беспокойся, милый, – улыбнулась ему Барбара. – Фахитас ждет на столе! И вас это тоже касается, господа из "Двух Лун". Привязывайте лошадей и живо в дом, два раза повторять не буду.
– Вот кого надо брать с собой в горы! – шепнула Кэрол на ухо Диего. – Барбара умеет укрощать троллей!
Глава 24 На лезвии бритвы
У стеклянной двери под вывеской с ножницами и расческой скучали соколы, и завидев их, опытные горожане благоразумно откладывали посещение парикмахерской.
Панкрасио Перро сидел в высоком кресле перед зеркалом, ожидая пока парикмахер приступит к делу, и недовольно морщился. Осунувшееся помятое лицо, болезненный блеск покрасневших глаз, глубокие тени под бровями и складки на лбу выдавали его состояние слишком явно.
Дела Перро катились катились в пропасть. Он перебирал все обстоятельства, которые привели его к нынешнему положению дел, пытаясь найти причину. Панкрасио подозревал, что дерзость Падальщика Доусона не была случайной. Такая наглость была бы объяснима, если бы Падальщик имел дела с Лопесом или Грасо, и кто-то из этих шакалов слил информацию о том, когда и куда поедут люди Пса с крупной суммой.
Панкрасио уже выгреб все что мог, но не покрыл даже половину своего долга перед
Гарсией. Снял деньги с вкладов, тряхнул должников, повысил распространителям дневной план выручки, продал запас банковского золота по крайне невыгодной цене – лишь бы успеть к концу недели.
Не сделай он этого, сейчас не сидел бы в мягком кресле с теплой салфеткой на щеках.
Парикмахер повязал вокруг похудевшей шеи Пса белую накидку и прошелся по густым темным волосам мокрой расческой. Панкрасио доверял этому человеку не только свою шевелюру. Парикмахер был полезен, через него стекались к Псу нужные сведения, выболтанные во время стрижки невнимательными посетителями, а сам брадобрей был нем как рыба, когда дело касалось секретов Панкрасио. Но будет ли он так же полезен, когда Перро не сможет платить?
В этот раз он сумел щедро оплатить услуги своих приближенных и охраны. А вот на оплату труда фасовщиков и работников на перевалочных пунктах уже не хватало. Панкрасио знал, что Грасо и Лопес уже обхаживают его людей и плантаторов, пытаясь переменить к себе. Что будет, если в следующем месяце он не сможет заплатить даже охране? Убьют его, пристрелят, как шавку или передадут в руки конкурентов, чтобы те повеселились вдоволь?
От этой мысли Панкрасио нервно дернулся, опытный парикмахер вовремя убрал ножницы. А может быть, он уже пошел на содержание к Грасо или Лопесу? В последнее время Хорхе стал носить дорогие рубашки, это подозрительно.
– Ты стал завзятым модником, Хорхе, – заметил Панкрасио непринужденно. – Сколько стоит твоя рубашка?
Парикмахер замер с расческой в руке, натянуто улыбнулся:
– Это все из-за синьоры Осорио. Она дама требовательная, хозяйка шляпного салона. Я за ней ухаживаю, но соперники не дремлют. Пришлось разориться на новый гардероб.
