– Даришь ей цветы, украшения? – продолжал расспросы с фальшивым благодушием Панкрасио.
– Да она цветов не любит, говорит, что чихает от них, – Хорхе с тревогой наблюдал, как Перро берет со столика остро наточенную бритву. – Украшений не дарю, сразу предупредила чтобы и не пытался. Она, мол, женщина порядочная и сама себе хозяйка.
Пёс засмеялся:
– Она умна, эта синьора Осорио. Бережет твои денежки, чтобы наложить на них руку после свадьбы! Ну, хоть в ресторан она с тобой соглашается пойти?
– Да, синьор, в ресторан мы ходили, – отступил на полшага парикмахер, не сводя глаз с бритвы.
– В "Белый олеандр"? – прищурился Пёс.
– Нет, нет, что вы, синьор! Такой ресторан мне не по карману!
– Что это ты пятишься от меня как рак, Хорхе? Вырастил такие длинные руки, что стрижешь на расстоянии? Или тебе противно ко мне прикасаться? Или, может, страшно посмотреть мне в глаза? Говорят, предателям страшно смотреть в глаза тем, кого они предали!
Пес отлепил со щек салфетки, бросил в угол, поднялся из кресла и двинулся на Хорхе. Бритва порхала у него между пальцами стальной бабочкой, сверкала в свете ярких ламп голодным блеском.
– Синьор, прошу вас, синьор! – залепетал парикмахер, закрываясь руками.
Бритва в ловких пальцах Панкрасио метнулась к груди Хорхе и тот зажмурился от страха, вскрикнул.
Холод коснулся его груди, Хорхе уже прощался с жизнью и тихо скулил от ужаса, ожидая страшной боли, но ее не было. Парикмахер открыл глаза, шумно выдохнул – пострадала только его рубашка, теперь вся передняя часть, нарезанная на ленточки, жалко свисала вниз. Перро искромсал ее, не задев тело, но от этого было только страшнее. Хорхе всхлипнул и умоляюще сложил руки:
– Синьор Панкрасио, я ваш душой и телом! Клянусь Святой Девой!
– Ну что ты трясешься как кролик, я же пошутил, – широко улыбнулся Панкрасио, повернул бритву ручкой от себя и протянул Хорхе. – Держи и закончи свою работу. Я никогда не обижу того, кто мне верен, амиго.
Дрожащими пальцами парикмахер принял бритву, глядя с ужасом на изрезанную рубашку. А Панкрасио вернулся в кресло.
Дьявол с ним, с Хорхе. Разберется после. Пока есть проблемы более важные.
Деньги. Без них Панкрасио – не жилец. Он уже начал собирать долги отовсюду и большую надежду возлагал на ранчо "Желтая крыша", хозяин которого должен ему крупную сумму с жирными процентами. Сбор с лавочников и торговцев – это гроши, капля в море.
Хорхе снова принялся за дело, но чувствовалось, как он едва сдерживает дрожь в руках. Надо было позволить ему закончить, еще не хватало, чтобы дурень от страха испортил стрижку.
Панкрасио жаждал как можно скорее вернуть свой прежний статус не только из-за того, чем грозит неудовольствие Дона.
Эленора. От одного воспоминания о ней Панкрасио бросало в жар. Женщина, которая не боится ничего, и с такой легкостью танцует на лезвии клинка! У Пса не было иллюзий – если удача покинет его, Эленора тоже отвернется и не будет больше жарких свиданий в палатке под звездным небом или на заднем сиденье мобиля Гарсии.
Mierda! Он не сдастся, не проиграет! Нужно быть глупцом и слабаком, чтобы позволить себе утонуть, когда судьба крутит перед лицом золотом хвостом. Перро не глуп и не слаб. Он сделает все, что потребуется, чтобы взобраться на вершину. Так что пусть парикмахер бреет его как следует. Панкрасио сохранит свой лоск и шик, выглядеть как победитель – уже половина дела.
Где гремлины носят этого Родригеса?
Зашелестела занавеска. Панкрасио не мог повернуть голову, Хорхе как раз брил ему подбородок, но краем глаза заметил темную куртку и шляпу, блеск арбалетов своих ребят. Родригес снова явился тогда, когда у горла Перро холодела сталь бритвы, и Панкрасио внутренне напрягся. Оказывается, их первая встреча оставила неприятный след. Нужно как следует прижать этого рейнджера, чтобы осадок от ситуации, где Панкрасио ощущал себя беспомощным в руках Родригеса, исчез.
Хорхе вытер гладкий подбородок босса, сдернул с него накидку и удалился.
Перро медленно поднялся, смерив Родригеса презрительным взглядом. Даже в самый трудный период своей жизни Перро выглядел как подобает настоящему мужчине – идеально выбрит и причесан, элегантный костюм наилучшего качества сшит на заказ в Рехоне, лаковые туфли сияют.
Отставной рейнджер в потертой куртке и запыленных ботинках был похож на простофилю-вакеро. И тем не менее, Родригес может быть слишком опасен и невероятно полезен для того, кто сумеет им грамотно воспользоваться. Была ли права Эленора, когда посоветовала Псу сделать эту рисковую ставку?
Алехандро молчал, неподвижно глядя в лицо Псу под прицелом арбалетов – соколы получили распоряжение ни на минуту не опускать оружие и выполняли его очень старательно, повторить судьбу лейтенанта и лишиться головы не хотел никто. Панкрасио заговорил первым:
– Я выписал тебе щедрый кредит – сохранил твою жизнь. Пришло время возвращать долги.
Взгляд Родригеса сделался тяжелым:
– Сомнительная щедрость. Твои соколы преследуют мою семью. Мои родные не могут выехать за город, воспользоваться услугами лекарей, и даже лавочники закрывают перед ними двери.
– Твоей семье нужно заслужить право вновь пользоваться благами этого города, – Панкрасио не скрывал раздражения. – Сан-Висенто принадлежит семье Гарсия. И пока вы не докажете свою лояльность, придется терпеть некоторые неудобства. Прежде всего, тебе следует научится хорошим манерам. Со мной никто не говорит в подобном тоне.
Люди с арбалетами напряглись. Если бы не проклятые обстоятельства, если бы он не нуждался так отчаянно в немедленном притоке доходов, если бы в центре задуманной операции не находился этот наглец, если бы не магический контракт!.. Панкрасио заставил себя не тянуться к бритве, искушающе поблескивавшей на столике.
– Ты обещал мне встречу с нужным человеком. Просто трепал языком? Если то, что ты наплел мне – ложь, я заставлю пожалеть о каждом сказанном слове.
– Встреча назначена, – Алехандро извлек из кармана конверт.
Панкрасио подал знак, один из бойцов взял конверт у Родригеса, проверил его и предал боссу.
Панкрасио развернул письмо без обратного адреса, написанное размашистым аристократическим почерком на белоснежной бумаге, быстро пробежал глазами:
– Вопросы о здоровье и разговоры о погоде? Ничего о делах! Если это письмо для твоей бабули, а ты вздумал водить меня за нос…
– А ты бы стал доверять свои дела бумаге? Твои люди ведь вскрыли письмо еще до того, как я получил его. Что мешало это сделать кому-то еще? Например, Тайному Корпусу или комиссару?
– Хочешь сказать, письмо зашифровано?
– Да. Полковник прибудет в Рехону в понедельник. Встреча назначена в отеле вечером.
– Из чего это следует? – сощурился Панкрасио.
