Как покажет будущее, вечность продлится ровно полтора часа, как раз до того момента, как они попадут в лапы к сторожу яблоневого сада и примут от его рук сблизившую их совместными страданиями кару. Пучок крапивы отлично помогает прочистить мозги, жаль, что не всегда этот простой и действенный метод можно применить к тем, кто в этом отчаянно нуждается.
Капитан, не подозревая о том, что послужила яблоком раздора для юных мидлтонцев, неторопливо обошла свой аппарат, любовно погладила лопасть бронзового винта, а затем пожав по очереди руки рейнджерам, все так же неуклонно сопровождавшим ее, ступила на железный трап «ШПАТЦА».
Уже перед тем как втянуть лесенку внутрь, она помахала рукой и весело крикнула:
– Счастливо, Мидлтон!
И площадь взорвалась. Все вопили, свистели, бросали в воздух шляпы и кепки, цветы и бумажные самолетики (это канцелярия мэра избавлялась от ненужных бумаг). Неизвестно почему, но все ликовали. Ланс поддался всеобщему настроению и выкрикнул:
– Счастливой дороги!
Может быть потому, что Раске был напыщенным болваном, а может, потому что он был невероятно везуч при игре в карты и обчистил карманы многих завсегдатаев карточного клуба, было кому порадоваться его отлету. Может потому, что Холден была первой девушкой-капитаном паростата, которую довелось увидеть мидлтонцам, и у нее была такая открытая улыбка и решительные манеры уверенного в себе покорителя неба. А может, потому, что она подарила людям незабываемое зрелище. Неизвестно. Но это случилось.
Капитан Холден покорила город. Влюбила его в себя вот так, легко и просто, одной своей фразой и этим веселым прищуром карих глаз. И если бы выборы мэра были сегодня, предсказать их результат смог бы и беззубый младенец.
Стоит ли удивляться, что теперь подрастающее поколение Миддлтона станет мечтать уже не только о карьере рейнджера, но и строить модели паростатов?
Паростат быстро удалялся, набегали легкие облачка, скрывая его от глаз.
И в этот момент на площадь с шумом и грохотом въехал паромобиль. Все замерли. Мальчишки, слезавшие с козырька, решили, что торопиться не стоит и полезли обратно. Клубы пара осели вокруг блестящего темно-красным лаком новенького мобиля, и из него выскочила дама. Маленького роста, с лицом неприятным, подвижным и злым, в элегантном дорожном костюме розового цвета. Она окинула взглядом площадь и вопросила высоким голосом с оттенком презрительного нетерпения:
– Где дом графа Раске?
Секунду над площадью царила тишина, а потом раздался хохот. Смеялись все: толстые торговки, прижимающие к бокам корзины с товаром и канцеляристы в Ратуше, усатые рейнджеры и барышни с почты, адвокат и аптекарь, и даже механический слуга у входа в клуб как-то подозрительно трясся. Наконец, кое-как совладав с приступом веселья, адвокат пояснил негодующей даме, что граф не далее как четверть часа назад отбыл в неизвестном направлении при помощи паростата.
Дама пошла пятнами и разразилась бранью. Торговки побелели от зависти. Пацаны восхищенно присвистнули. Рейнджеры решили, что надо бы запомнить пару-тройку оборотов. И лишь адвокат не потерял присутствия духа и из услышанного извлек следующую информацию: дама-то не кто иная, как графиня Раске! Супруга упорхнувшего графа! И никакой он не дуэлянт, скрывающийся от правосудия! А просто несчастная жертва супружеских уз. Жизнь с милой женушкой до такой степени опротивела бедняге, что он бежал из дому, и вот только сейчас графиня наконец-то отыскала его следы. Но, как выяснилось, опоздала.
Адвокат тут же поделился этими выводами с оказавшейся рядом женой аптекаря, и через пару минут вся площадь уже была в курсе семейной драмы супругов Раске. Излив душу, погрозив кулачком небу и плюнув напоследок в сторону улетевшего паростата, графиня погрузилась в свой шикарный мобиль, ткнула зонтиком в спину шофера и укатила, сопровождаемая насмешками и хохотом мидлтонцев. Теперь общественное мнение даже сочувствовало графу. Вот отчего несчастный так спешил!
– Будь эта дамочка моей женой, я бы и в пираты подался, лишь бы подальше! – покачал головой Джонси.
– Гляди, где плюнула, так в камне дыру прожгла, – указал ему Эндрис и оба рейнджера мечтательно поглядели вслед улетевшему «ШПАТЦУ».
Поднялся ветерок, разогнал набежавшие было облака, небо Мидлтона снова голубело над головами расходившихся по домам людей. Оно теперь таило в себе столько нового!
Ланс неторопливо пробирался через толпу, мысли его были далеко. Он представлял себе полет. С своих мечтах онлетел без паростата. Широко расправив кожаные крылья, поддавшись ветру, мчал взрезая облака, в бесконечность…
Только что-то не так было с этой графиней. Ланс поклясться мог, что тогда в Роксбридже с графом Раске была совсем другая женщина. Разве что граф успел за полгода развестись или овдоветь. Но это маловероятно.
– Эй, зеленый, как там тебя, Ланс, – окликнул Эндрис. – Как продвигается работа со свидетелем?
– Пока не очень, – ответил Ланс.
Эндрис досадливо поморщился:
– Ох уж эти избалованные дамочки! Одни проблемы от них. Тут подельник убитого Деррика Салливана рвет и мечет, подстрекает народ к облаве на оборотней. А вот он и сам, Роб Калиган. Помянешь гоблина – сразу голову из болота покажет.
По площади шел, пошатываясь, мужчина, одетый как фермер, в грязную робу и широкую соломенную шляпу, из всклокоченной бороды торчали соломинки, запах застарелого перегара распугивал встречных прохожих.
– Эй, осторожнее! – возмутился пожилой джентльмен, в которого врезался Калиган.
– Иди себе! – прокричал Роб. – Не видишь – горе у меня? Я друга вчера схоронил! А всем наплевать! Таких волкодавов, как у нас с Дерриком больше нет и не будет! Как я без него?
Калиган высморкался на мостовую и сфокусировал мутный взгляд на рейнджерах.
– О! Правосудие и порядок, да? Нашли волчицу, что загрызла моего ик-компаньона? Требую справедливости! Требую возмездия!
– Дело расследуется, Роб, – спокойно ответил Эндрис. – Что-то не помню, чтобы мы обязывались давать тебе отчет. Иди проспись.
– Да к гремлину вас и ваше расследование! – завопил Калиган. – Я и так знаю, что его убила эта… Сиг! Вы просто боитесь лезть к родне Ларка. Все, все в этом городе подлые трусы! Вы терпите этих волосатых ублюдков, этих лесных оборванцев, которые шастают по Мидлтону как у себя дома! Они в любой момент могут напасть на вас и ваших детей. Если мы не уничтожим их – они уничтожат нас!
– Калиган, за решетку захотел? – рявкнул Джонси. – Пошел вон, и чтоб я тебя не видел в городе сегодня, пока не протрезвеешь.
Калиган смачно сплюнул себе под ноги и поплелся прочь от рыночной площади. Рейнджеры хмуро переглянулись.
– И кто же выболтал имя волчицы? – проговорил Джонси.
– Я молчал, клянусь, – поспешил заверить их Ланс.
– Гремлин, – выругался Джонси, – если Элиза не заговорит, мы не сможем долго сдерживать волнения. И чего Ральф с ней так нежничает?
