– Ваша светлость чрезвычайно добры, – ответила скромно Мэг. – Но я пока не планирую покидать Мидлтон.
– Что ж, найдите меня если передумаете.
Герцогиня оставила на столике щедрую плату и величественно удалилась.
Едва за ней закрылась дверь, Мэг зашипела, как разъяренная кошка и, скомкав, бросила в камин пелерину.
ГЛАВА 14. Серебряная Волчица
Впервые Кристофер Уилкс понял, каково это – быть под подозрением. Казалось, за каждым его вздохом следят строгие глаза капитана Ранкора и рыцарь только и ждет, когда самопровозглашенный исповедник совершит какую-нибудь непростительную ошибку.
Отношения с посланниками Ордена Меча и Розы сразу сложились напряженные, а побег Ника Костли стал настоящей катастрофой.
Господа Ранкор и Даррис допрашивали его об истории с проклятием Грязного Ганса подробно и недоверчиво, будто он лично выпустил опасного преступника на волю.
Кристофера заставили дословно описать как удалось отменить проклятие, и даже повторить дважды формулу, вписанную им в печать. Особенное внимание рыцари уделили способу, которым мидлтонский исповедник наполнял печати и даже попросили продемонстрировать. Капитан Ранкор хмуро пронаблюдал и не сказал ни слова.
Крис чувствовал себя двоечником, списавшим домашнюю работу. Даже в храме он больше не оставался один, с ним постоянно находился кто-то из рыцарей или их свиты.
Глухое раздражение копилось у Кристофера в груди, но он не давал ему воли. В конце концов, у него есть прихожане, и что бы ни подозревали люди Ордена, мидлтонцы со своими нуждами шли именно к нему, Пастору Кристоферу!
– Добрый день, отец Кристофер! – Летта Фледерс впорхнула в храм, на ходу доедая сладкую булочку. – Поздравьте меня. Я выхожу замуж!
– Поздравляю, мисс Фледерс, – учтиво улыбнулся ей Кристофер. Хотя бы в присутствии прихожан рыцари вели себя с ним вежливо, но о былой непринужденности в общении с паствой не могло быть и речи. – Кто же ваш счастливый избранник?
Летта округлила глаза и таинственным шепотом произнесла:
– Это секрет. Но вам я скажу, – девушка прижала пальчик к губам и прошептала. – Клайв Хоук!
– И давно вы решили пожениться? – спросил Крис насторожено. Ему была известна история вражды Хоуков и Фледерсов.
– Вчера, – просияла Летта. – Это случилось на маскараде. Мы полюбили друг друга с первого взгляда. Клайв сделал мне предложение сразу после полуночи. Романтично, правда?
– Весьма, – сдержано ответил Кристофер. – И как скоро вы желаете вступить в брак?
– Как можно скорее, до конца Листопада. Терпеть не могу зимнюю слякоть, – передернула плечиками мисс Фледерс. – Да и чего тянуть? Мы с Клайвом обожаем друг друга.
– Но почему же господин Хоук не пришел вместе с вами?
– Мы не успели обсудить детали на балу, но я не хочу ждать. И почему бы ему не согласиться с той датой, которая меня устроит? И потом, мы пока не говорили родным о наших чувствах, – небольшое облачко набежало на лоб Летты. – Эта семейная вражда, знаете ли. Лучше будет, если они узнают обо всем после свадьбы.
– Летта, – осторожно начал Кристофер, тщательно подбирая слова. – Выйти замуж – серьезный шаг для юной леди…
Закончить он не успел. Капитан Тресс Ранкор поднялся со скамьи и угрожающе навис над Леттой.
– Вступление в брак – это не выбор нового платья, барышня. Мужей не меняют, как перчатки. И нужно понимать ответственность перед своей семьей и перед самой собой. Едва ли боги благословят союз столь поспешный и легкомысленный. Я думаю, что родным вашего избранника и вашим следует узнать о подобном намерении их детей.
Летта опешила, услышав отповедь рыцаря.
– Мы уже не дети! – вспыхнула она. – Мы имеем право сами решать свою судьбу.
– Когда речь заходит о праве решать свою судьбу, следует помнить о цене, которую каждый из нас платит за свои ошибки, – угрюмо ответил рыцарь. – Идите домой, барышня, и расскажите все вашей матери. А жениху следовало бы спросить совета у отца.
Летта хватала воздух ртом, не находя, что сказать, потом топнула ножкой и выбежала прочь из храма.
Кристофер вздохнул. Да, он и сам был не в восторге от этой истории с мидлтонскими Монтекки и Капулетти и, конечно, попытался бы вразумить Летту. Но, в отличие от господина Ранкора, так бесцеремонно вмешавшегося в разговор, он сделал бы это осторожнее и мягче. А после такого резкого отпора Летта может просто сбежать с возлюбленным, и чем это кончится?
Кроме того, Криса уязвляло, как надменно держится рыцарь, словно он здесь – высшая власть, а Кристофер – никто. Впрочем, может, это и в самом деле так?
Нужно срочно полистать справочники, вероятно, придется проводить брачную церемонию, а это очень сложный обряд. До сих пор нареканий у горожан к его обрядам не было, но кто знает, что скажут рыцари?
По гладким ступеням храма поднялся, придерживая длинный меч, лейтенант Генри Даррис, за ним следовал худощавый мужчина средних лет с холеной острой бородкой и цепким взглядом – орденский искусник. В отличие от рыцарей, носивших традиционные белые плащи и котты, подпоясанные золотыми поясами, искусник одевался по последней орпейской моде: подбитое бобровым мехом длинное пальто поверх черного сюртука, тонкая полоска золотого шитья по краю воротника, на узкой груди – массивный медальон с большим красным кристаллом. Многочисленные перстни с камнями разной величины отягощали худые длинные пальцы. Когда Кристофер смотрел на сэра Эйвери сквозь стекла очков, то отчетливо видел темное облако, колебавшееся за его спиной – искусник был малефиком, мастером, использующим маледикцию, или попросту говоря – специалистом по проклятиям.
– Что удалось выяснить, Генри? – спросил второго рыцаря капитан Ранкор.
– Из этого сарая, который они зовут тюрьмой, может выбраться даже слепой хромоногий гоблин. Оба тюремщика в ту ночь несли вахту в трактире. Они бы еще неделю не знали, что их подопечный в бегах, не явись мы на него взглянуть, – насмешливо прогремел Генри.
– Что ты скажешь, Эйвери? Удались найти какие-нибудь зацепки? Выбрался узник сам или ему помогали?
Малефик бросил на Криса быстрый взгляд и заговорил манерно растягивая слова:
– Определенно помогали. Может тюрьма и сарай, как сказал сэр Даррис, но защита там была, и лучше чем я ожидал. Следы маледикции очевидны, из чего следует – там использовали нечто чрезвычайно опасное.
Искусник выразительно посмотрел на Ранкора, Кристоферу показалось, между ними идет некий беззвучный диалог. Он почувствовал себя хуже некуда. Его явно подозревают.
– У тебя, исповедник, есть какие-нибудь соображения? – спросил лейтенант Даррис.
– В городе у Костли сторонников не было. Но он упоминал о своем господине, который придет за ним.
