— Это вы где? — бросив взгляд на монитор, спросила Таня. — За границей?
Я повернулся и внимательно на нее посмотрел. Мне казалось, что из-за этой башни Париж невозможно спутать ни с каким другим местом.
— Да нет, Таня, бог с вами! — сказал я, не отрывая от нее взгляда. — Какая заграница! Это я в Серпухове!
Таня снова посмотрела на фотографию, на этот раз внимательнее.
— Так я вам и поверила! — Она фамильярно ткнула меня локтем в плечо. — Я ведь вижу, что это не Серпухов!
— Да??? Неужели? — Мне уже самому стало интересно. — А что же это, по-вашему?
Я любезно развернул монитор, чтобы Тане стало лучше видно.
— Ну-ка, ну-ка, — прищурившись, она стала вглядываться в изображение, — что-то знакомое!
Я вытаращил глаза и задержал дыхание. Таня изучала фотографию как-то уж слишком долго. Пауза явно затягивалась. Но через полминуты она произнесла, хоть и неуверенно:
— Париж?
Я с огромным облегчением выдохнул. Таня, посмотрев на меня, расценила это по-своему.
— Да ладно вам! — Она немного рассердилась. — Сама знаю, что не Париж!
Таня часто заморгала, тем самым показывая невероятную сосредоточенность, и снова принялась за изучение фотографии. Открыв рот, я смотрел на нее в восхищении.
— Все!!! Я поняла, поняла, где это!!! — завопила она, когда я потерял уже всякую надежду, и даже подпрыгнула от радости. — Это Лондон!!! Лондон!!! Я по автобусу узнала!!!
Между мной и Эйфелевой башней на фотографии едва можно было разглядеть вдали красный двухэтажный экскурсионный автобус.
— Ну слава богу, Татьяна Александровна! — изо всех сил пытаясь сдержаться, сказал я. — Теперь я спокоен! Если вас в Лондон занесет нелегкая — точно не заблудитесь! Там это место отовсюду видно.
— Ага! Значит, все-таки сомневались во мне! — повторно ткнула она меня локотком. — Эх, вы!
Она собрала со стола подписанные бумажки и отправилась на выход.
— Меня не проведешь! Я Лондон знаю! — погрозила она мне пальчиком уже в дверях. — А вам бы все подкалывать!
Ближе к январю Таня решила со мной посоветоваться по поводу маршрута. Куда бы рвануть, но чтоб не повторяться. Мне стоило немалого труда выяснить, что она уже была в Таиланде, в Эмиратах, в Египте и на острове Цейлон.
Европа была безоговорочно отвергнута из-за риска провести все дни под пакостным холодным дождем, тем более Таня сразу оговорилась, что рассматривает исключительно пляжный вариант, не зря на распродаже в конце лета она приобрела три новых откровенных купальника. Я тоже согласился, что в этой слякотной Европе себя не покажешь.
В результате из всех возможных вариантов мы остановились на Гоа и Доминиканской Республике. И если жизнь на Гоа я представлял себе исключительно по отзывам в интернете на туристических форумах, то в Доминиканской Республике, куда в итоге решила ехать Таня, мне довелось побывать самому лет за пять до этого. И я тут же принялся вспоминать ту поездку.
Тогда один фармацевтический гигант задумал свозить своих постоянных партнеров в очередное хорошее место. Официально это называлось учебой, типа «Новые тенденции рынка безрецептурных препаратов», что на деле обычно означало: пляж, выпивка, флирт и танцы до упаду.
Сначала я никуда не собирался, конец года, начиналась бестолковая предпраздничная суета, настроения не было никакого. Но в один из вечеров по пути домой я вдруг живо представил себе, что под ногами через две недели будет не грязная холодная жижа, а белоснежный теплый песочек. Кроме того, коль скоро я уже побывал в Кадисе, было бы здорово посетить остров Эспаньола, то есть повторить маршрут Колумба. Я всегда любил закольцованный сюжет. И когда на следующий день мне снова позвонили, уговаривая ехать, я, недолго думая, согласился.
Самолет был битком. Мне досталось место в хвосте у окошка. Рядом со мной разместились две дамы габаритов столь внушительных, что, пока они усаживались, воздушный лайнер заметно покачивался.
Быстро выяснилось, что старенький ИЛ-62, зафрахтованный у МЧС, был совершенно не приспособлен для перевозки такой оравы и на столь дальнее расстояние. Главное, он был ужасно тесным. Я думаю, в этом самолете пассажирских мест было раза в два больше, чем положено по стандарту. Между мной и креслом впереди нельзя было втиснуть и спичечного коробка, а огромная дама, сидевшая рядом, мало того что приплюснула меня к борту, выгнув по дуге фюзеляжа, так еще вогнала свой локоть мне в левый бок, отчего все мои органы сместились вправо и стало трудно дышать. Я ощущал себя спеленутой египетской мумией, зачем-то отправленной в длительный полет.
Не успел самолет оторваться от земли, как представители приглашающей стороны, пройдя по проходу, заботливо вручили каждому по бутылке виски, никого не пропустив. Было предложено отметить всеобщее знакомство и начало путешествия. Я с немалым трудом вытащил книгу, заранее засунутую в карман переднего кресла. Полет предстоял долгий, книга была толстая. Часы показывали восемь утра, виски не хотелось совсем, к тому же в такой тесноте мне понадобился бы помощник, заливающий его в рот. Я протиснул бутылку куда-то в ноги, раскрыл книгу и попытался читать. А вокруг меня уже принялись праздновать.
Из разных концов самолета долетали тосты, поражавшие своим изяществом.
Сначала пили за хозяев:
— Выпьем за наш дорогой фармацевтический гигант!
— Спасибо сопровождающим, сотрудникам нашего дорогого фармацевтического гиганта!
— Дай бог процветания нашему дорогому фармацевтическому гиганту!
Потом пили вообще за аптечный бизнес:
— Чтоб прибыль наша росла, а расходы падали!
— Чтоб налоговики обходили стороной, а откаты не пролетали мимо!
— За бизнес и секс, что в переводе означает: за успехи в работе и личной жизни!
Затем пожелания переместились в чувственную плоскость:
— За прекрасных дам!
Кто-то завопил, что за дам обязательно пьют стоя. Сделать это было трудно, и многие решили не вставать, но чей-то громкий голос, перекрывая все прочие звуки, объявил, что кто не встанет, тот голубой. Началась дикая паника и свалка, мужики выдирались из своих тесных кресел, причиняя невероятные страдания и неудобства как себе, так и соседкам, то есть прекрасным дамам, лишь бы их ни в чем таком не заподозрили. Самолет при этом сдержанно вибрировал и опасно кренился на левое крыло.
Чтоб два раза не вставать, буквально через минуту был провозглашен еще один тост:
— За жен и любовниц, чтобы они никогда не пересеклись!
Это было встречено таким дружным хохотом, что подбодренные активисты стали соревноваться, чей тост вызовет самую бурную реакцию. Тосты были как в стихах, так и в прозе.
— Я поднимаю бокал за любовь! Нагрянет внезапно — и деньги готовь!
