Когда машина на скорости въехала в какой-то двор и там с визгом затормозила, первое, что удалось разглядеть Тане, — это автомобиль, на борту которого большими буквами значилось: POLICIA.
Эти же буквы были на шевроне форменной рубахи у человека, стоящего на крыльце какого-то дома. И когда ее вытащили из машины, от радости, что убивать ее, видимо, не будут, она с дикой прытью подбежала к полицейскому, бросилась на него и стала исступленно целовать, обхватив его голову руками в наручниках и обнимая ногами.
Бедный полицейский! Представляю, что с ним было, когда на него бросилась расхристанная, зареванная, абсолютно пьяная блондинка, лопочущая что-то на своем диком языке, да еще всего обслюнявила.
Когда ее завели в участок и сняли браслеты, Таня воспользовалась крохотной заминкой, достала телефон и успела отбить мне сообщение. Я потом поинтересовался, зачем ей понадобился телефон компании НТВ, и она охотно объяснила, что на НТВ часто показывали сюжеты, как наши туристы сидят в аэропорту и не могут вылететь на родину. Вот Таня и решила, как только она им позвонит, они в тот же миг возникнут на пороге и по мановению волшебной палочки освободят ее.
Таню обыскали, препроводили в камеру, где кроме нее находился пяток местных проституток. Эти доминиканские жрицы любви, в большинстве своем несовершеннолетние, в свое время наводняли бульвар Рамбла в Барселоне, толпами высыпая после захода солнца к памятнику Колумбу, и местные называли их «таракашками».
Сокамерницы отнеслись к Тане хорошо, научили, как пользоваться дыркой в полу, и даже уступили место на нарах, чтобы та проспалась.
— Вот такие дела, коллега! — закончил свой рассказ товарищ Рязанцев. — Как сказал гид, ей шьют нападение, порчу имущества и сопротивление при аресте. Причем все это — при свидетелях. Тут десятка светит, а то и поболе, к гадалке не ходи.
Я снова позвонил Пете и пересказал всю эту историю.
— Ну дает! — изумился Петя. — Слушай, Леш, ведь она здесь себя так не вела!
Я на секунду представил, что было бы, если бы пьяная Таня била сотрудникам морду и рвала на них одежду.
— Это, Петя, закон всех традиционных обществ! — сообщил я. — Люди, воспитанные в строгих правилах, стоит им только вырваться на волю, мгновенно криминализуются!
Петя вздохнул.
— В общем, у нас один вариант, — продолжал я, — предложить им денег. Надеюсь, они возьмут.
Петя вздохнул снова.
— Страна бедная, половина населения живет хуже нищих, сто долларов считается у них достойной зарплатой, коррупция кругом, — принялся перечислять я достоинства Доминиканы. — Думаю, борзеть не станут.
Петя вздохнул в третий раз. Денег у нашей конторы почти не осталось.
— Николай Сергеевич, не спите? — набрал я Рязанцева. — В общем, мы готовы компенсировать, в разумных пределах. Можно с гидом еще раз связаться? Пусть с полицией переговорит. Ну посадят эту дуру, кому от этого легче. У нее мать-старушка в Воркуте. А дочери такой срок светит, что ведь может и не дождаться.
— Ну что ж, коллега, давайте попробуем! — ответил тот. — Попытка не пытка!
— Давайте! Русские своих не бросают! — вдохновившись, продолжал я. — Негоже такой девке сахарный тростник десять лет рубить за миску баланды.
— Это точно! — отозвался Рязанцев. — Это вы правильно сказали!
— Николай Сергеевич, да у меня дочь такого же возраста! — зачем-то соврал я. — Вот если она бы в такой переплет попала!
Мой сын Рома был старше Таньки на год.
Рязанцев позвонил ближе к полуночи.
— Короче, пять косарей зелени объявили! — сообщил он. — Перевод WesternUmon. Гарантируют — как получат сумму, сразу выпустят. Переводить на имя гида, все данные у меня.
Петя немного попереживал, пять тысяч — это почти все, что у нас было отложено на черный день. Но я его убедил, что пятьсот долларов за каждый год заключения — это еще по-божески, а по российским меркам — просто даром.
Петя пообещал, что будет в банке к самому открытию, благо у него он через дорогу.
Теперь можно было подключить официальные каналы. На случай, если кинут. Оказалось, что в самой Доминикане нет российского консульства и интересы наших граждан представляет консул в Венесуэле. Почему в Венесуэле, понять невозможно, наверное, потому что там нефть и Уго Чавес.
Телефон в интернете нашелся быстро, и я принялся звонить. Где-то на двадцатый гудок произошло соединение и ленивый женский голос произнес:
— Алё!
— Здравствуйте, — сказал я, — это консульский отдел в Венесуэле?
— Ну? — ответили мне, тем самым дав понять, что я попал правильно.
— Хочу поставить вас в известность, что гражданка Российской Федерации задержана на территории Доминиканской Республики и препровождена в камеру! — энергично, несмотря на позднее время, отбарабанил я. — Готов передать все данные!
— Ну? — снова раздалось в трубке. — А чего вы от нас-то хотите?
— Как это чего? — Я даже опешил. — Это же гражданка наша, молодая девушка, а ее в тюрьму сажать собираются.
— А чего она натворила, девушка эта? — безо всякого интереса спросила трубка. — Убила, что ль, кого?
— Да нет, не убила! — принялся я объяснять. — Просто выпила лишнего в самолете, а когда прилетела, гида стукнула. Нечаянно. А он взял и полицию вызвал.
— Пить надо меньше! — назидательно сказала трубка. — Ну и что теперь?
Я совершенно растерялся, как-то по-другому я себе этот разговор представлял.
— Я думаю, ей помощь нужна, — пробормотал я. — Хотя бы чтоб консул был в курсе.
— Ладно! — с превеликим одолжением зевнула трубка. — Какие там у нее данные?
Я медленно и четко продиктовал и в конце поинтересовался:
— И что теперь?
— Да ничего! — ответила трубка. — Сообщим консулу, а он уж — как сам решит.
— А как бы мне узнать о его решении? Давайте я вам свой телефон оставлю?
— Нет уж! — строго сказала трубка. — Вам надо, вы и перезванивайте.
— Когда, когда перезвонить можно? — не отставал я.
— Ну… — неуверенно произнесла трубка, — попробуйте часика через три.
— Через три часа, — уже по-настоящему обозлился я, — в Москве глубокая ночь будет!
— Это ваши проблемы, — строго перебили меня, — а у нас сейчас вечер!
— Очень рад за вас! — сказал я и закончил разговор.
Нет, первые, кого нужно будет расстрелять, это вовсе не сотрудников колл-центров. Этих мы оставим на потом. Первыми будут представители наших консульских служб.
Лишь под утро я смог заснуть. В начале одиннадцатого позвонил Петя, сообщил, что отправил деньги. Я передал это Рязанцеву, тот обещал связаться с гидом, но немного позже, так как в Доминикане еще ночь. С другой стороны, ради такой суммы гиду можно было и пробудиться. На такие деньги он много новых рубах себе сможет купить.
