– Что? – не поняла она. А мистер Уизли продолжил:
– Я говорю, Кэти, что нет плохого в том, что мистер Вудс завтра сразу после завтрака навестит мою племянницу. Они оба работают в одной сфере и, думаю, мистеру Вудсу непременно захочется пообщаться с коллегой, даже если эта коллега женщина.
– Поверьте мистер Уизли, я менее всего подвержен предрассудкам по поводу женских и не женских профессий.
– Вот, как? Что ж замечательно, я, признаюсь честно, недолюбливаю тех мужчин, которые предпочитают иметь дома не жену, а няньку, которая достойна только одного – быть послушной женой. – При этих словах мистер Уизли незаметно для всех глянул на мистера Паркера, но этот взгляд не ускользнул от Джона. Он-то знал подоплёку этих слов, как знал и мистер Паркер, судя по его поджатым губам, он понял, куда последний клонит. Но разумнее всего было не подать виду. Джон слышал об этой старой истории лишь однажды, и то с одной стороны. Как то, во время лечения Уоррена, тот поведал ему, почему мистер Паркер и мистер Уизли так недолюбливают друг друга. Причина была не только в безответной любви мистера Уизли к миссис Паркер, которая впрочем, была вскоре забыта, а имела куда более глубокие корни. Дело в том, что миссис Паркер в девичестве мисс Бингли в своё время подвала большие надежды, связанные с музыкой. Она, как и её кузина Матильда, была необычайно одарена редким музыкальным слухом и голосом. Вот тогда то, мистер Уизли и обратил внимание на юную Кэти. Её карьера только начиналась и она вместе с сестрой только-только начала давать концерты. После того, как Кэти отвергла ухаживания мистера Уизли и вскоре вышла замуж за мистера Паркера, её концертная деятельность прекратилась. Этому, без сомнения, поспособствовал мистер Паркер, по мнению мистера Уизли. Он запретил, по-видимому, ей выступать и тем самым просто запер талант Кэти в этом доме. Когда же Матильда, которая без сестры казалось, просто расцвела на сцене, пленила сердце мистера Уизли, тот поклялся никогда не препятствовать ей в карьере. И он сдержал своё слово. Матильда прервала свою деятельность, только когда родился Уоррен. Она бы и сейчас могла бы петь на сцене, но смерть забрала её раньше положенного срока, отчего и мир и сам мистер Уизли лишился прекрасного человека с большим талантом и большим сердцем. Поэтому, отчасти была понятна неприязнь между двумя мужчинами, один считал другого жадным вором бесценного таланта, а тот другой, считал, что это не его дело.
– Женщина, как и мужчина вправе развиваться так, как ей того хочется. – Быстро ответил Джон, не желая быть причиной конфликта между двумя мужчинами, он видел, что мистер Паркер из последних сил сдерживается, чтобы не нагрубить мистеру Уизли.
– А, что если человек не желает развиваться? – спросила Кэролайн у Джона. – Как вы относитесь к тем, кто не желает развития собственной личности?
– Мне жаль таких людей, но по большей части они мне безразличны, – ответил Джон максимально честно.– Но, должен сказать, к своему стыду я могу испытывать и более неприязненные чувства к таким людям.
– И что же это за чувства мистер Вудс? – Заинтересовалась Кэролайн.
– Презрение. Самое глубокое презрение, на какое я только способен.
– Поистине честный ответ. – Воскликнул мистер Уизли. – Не каждый будет говорить то, что чувствует на самом деле, а вот вы правы. Несомненно, правы. Только презрения заслуживает не тот, кто не хочет развиваться дальше, а по моему мнению тот, кто не способен дать развития другим.
– Сколько мир бы мог познать открытий, если б люди не были так слепы в своих заблуждениях. Но не только заблуждения вводят людей в ту область, из которой нет выхода, но и лень. Это самый прямой путь к деградации. – Сказала Кэролайн. – А знаете, о чем я поистине жалею, мистер Вудс? – Обратилась она к Джону. – О времени, о потраченном впустую времени, которое летит так молниеносно, что через секунду ты уже не молодой и полный надежды человек, а дряхлый старик. Мы не ценим время. Мы его теряем. Вот и сейчас, казалось бы, очень интересный разговор, а время это можно было бы потратить совсем по-другому.
– Простите, вас тяготит наша беседа? – её слова немного задели Джона.
– Что вы, совсем нет. Ведь завтра мы будем общаться без смущения и неловкости, зачем тратить время на более близкое знакомство завтра, если сегодня можно посвятить этому целый вечер. Вы согласны со мной?
Джон, безусловно, был с ней согласен. Она расставляла все по своим местам с такой лёгкостью, что это не требовало дальнейших объяснений. С ней было очень интересно общаться, и Джон с нетерпением ждал завтрашнего дня, чтобы без посторонних поговорить с начинающим, но без сомнения в будущем очень перспективным психоаналитиком.
– Я с нетерпением буду ждать встречи с вами завтра. – И, чтобы рассеять возникшую небольшую скованность за столом, добавил: – Обещаю не смущаться и вести себя так, как будто мы знакомы тысячу лет. – Он улыбнулся мисс Спун.
– Я думаю, сделать это будет очень просто. Буду ждать вас завтра мистер Вудс, в одиннадцать часов. – Кивнула мисс Спун на его слова. – Надеюсь, вы пунктуальны. Все-таки нам есть, что обсудить. – И, резко сменив тему, она повернулась к миссис Паркер. – Мне кажется, у вас к чаю будут кексы? Я услышала их божественный аромат, как только мы подходили к дому.
Глава 13
Мисс Спун, была одной из немногих женщин, поступившей и окончивших Цюрихский университет по специальности. Медициной она интересовалась с детства, когда другие девочки играли в куклы, она с мальчишками препарировала лягушек. Её отец, мистер Спун видя такое увлечение дочери, всячески старался её поддержать. Женская спальня молодой леди была завалена не модными журналами и сладкими романами, а литературой по медицине, справочниками и атласами. Мисс Спун, так же страстно любила рисовать, но портреты ей давались слабо, а вот зарисовки из книг по анатомии были просто превосходны.
Её, можно было назвать, поистине усладой глаз и наслажденьем слуха. Так, по крайней мере, думал мистер Джон Вудс. Он не мог уснуть до самой полуночи после вчерашнего обеда. Он всё думал и думал. Он думал о мисс Спун и её словах о потерянном времени. Как удивительно само время распорядилось этим моментом, думал он. Так, что на долю двух молодых людей, выпало счастливое знакомство. Он то, несомненно, был этому рад, но как же она это восприняла? Этого Джон не знал, как не знал, произвёл ли на неё какое-либо впечатление, как специалист или как мужчина. Ведь она впечатлила его, заставила обратить на себя внимание. Она была, конечно, хороша собой, но для Джона это практически ничего не значило. Как любил повторять сам Джон: «Светлый ум – вот настоящая красота и добродетель женщины».
Как же ему иногда не хватало простого общения. Под таким простым общением мистер Вудс подразумевал, конечно же, всевозможное обсуждение теорий и методов психоанализа. Изучение трудов Фрейда. Он восхищался им и одновременно был не согласен. Мало кто, из окружающих Джона врачей, мог поставить под сомнения слова самого Фрейда. Джона это ужасно злило, он пытался, что-то, кому-то доказать, но на него всегда смотрели со снисхождением и сожалением. Вот и лучший друг Чарльз, который так рьяно взялся за свою карьеру, казалось, уже успокоился тем, что занял своё место в жизни, и на большее у него нет желания. Он перестал развиваться, точнее ему стало просто лень. Джон отчаянно не понимал друга. Это как перестать мечтать. Это как однажды, вдруг не захотеть больше вдохнуть воздух которым дышишь. Поэтому, для самого Джона знакомство с мисс Спун было огромным глотком самого лучшего горного воздуха. Он, как будто оказался на Аляске, где от каждого вздоха словно кружится голова, так свежо и чисто вокруг. Её энтузиазм ни в коей мере нельзя погасить. Она должна гореть. Гореть желанием к переменам и совершенству.
