– Если бы мы знали… – Ричард устало потер ладонью лоб.
– Тебя или прокляли, или ты установила связь с сильным колдуном, и он потихоньку тебя высасывает до дна, – вмешалась Ривалия. – Подумай, кому ты могла насолить?
Насолить?..
Что за бред.
– Никому.
Ривалия глубоко задумалась, а после обернулась к мужчинам:
– Мальчики, пожалуйста, оставьте нас. – Ричард с интересом посмотрел на девушку. – Я не собираюсь бить твою подругу. Мне нужно поговорить. Наедине!
Мы остались вдвоем. Я смотрела на рыжеволосую красавицу, оценивая, сумею ли сбежать до того, как она поджарит меня магией, а та прошептала, закрывая лицо руками:
– Выговориться. Дай мне выговориться. Пожалуйста.
Почему бы и нет. Я вряд ли смогу незаметно уползти в таком-то состоянии, когда всю меня трясет от слабости.
– Наверное, я неполноценная, – уткнувшись носом в ладони, пробормотала Ривалия. – Мы едем на мою церемонию, но заботится он о тебе. Считает каждую твою ссадину, трясется о тебе. А что я? Я сильная. Меня не нужно прятать за спиной, отпаивать травами. И только Анна бедная, слабая, хорошая. Мне на-до-е-ло!
Почему-то мне стало стыдно. Ривалия права: за мной все ухаживают, да только я этого нисколько не требую. И была бы даже рада, если бы на меня не обращали никакого внимания.
– Ричард тебя любит.
– Смеешься?! Он нежен, ласков, заботлив, но… вечно в раздумьях. Разве это любовь? Но только ты появляешься рядом с ним – улыбается. – Речь окончательно сбилась, превращаясь в клубок несвязных слов. – Пойми, мне нужен муж, а я смогу стать ему любимой женой. Смогу помочь влюбиться в меня. Знаешь, где я увидела его? Нет, не на рынке. Там мы, якобы, познакомились. Это ложь!
Мой отец – пятый советник. И на заседаниях совета я частенько присутствовала. Там и увидела мужчину, который, несмотря на свои годы, оказался чрезвычайно умным. Знаешь, как он отстаивал свое мнение?! Его ведь по приказу правителя выбрали. Жест доброй воли исключительно потому, что он «помог народу». Другие советники не хотели даже слушать его, посмеивались, называли глупцом. А Ричард… он… умел переубеждать. Я сходила с ума от выражения его глаз, от голоса. И потом познакомилась.
И знаешь, что самое плохое?! Он не сам решил взять меня замуж! По совету моего отца. Как будто Ричарду просто нужна эта свадьба, но никакой любви между нами нет!
А ты… друг, товарищ. Ты выходишь замуж за самого короля! Ричард – мой! Короля прибрала, брат с тебя глаз не сводит, но Ричард… Это. МОЙ. Жених!
– Глупости! Я никого не пытаюсь заполучить!
Она посмотрела на меня. Безупречное лицо выражало столько ненависти, что были бы у меня силы, я бы с удовольствием отшатнулась.
– Тогда… тебе просто очень везет! А мне… мне никогда не везло. Он самый… И он… Он… – Фраза прервалась рыданиями.
– Пойми, – примирительно ответила я. – Ричард хочет стать твоим супругом. И станет. Я не собираюсь вам мешать.
Никогда. Чем дальше в лес, тем сильнее мне хочется окончить всё эту добровольную пытку. Пусть уж лучше будет счастлива она, чем несчастны мы все. Я (со своими тлеющими чувствами), Ричард (разрывающий любые связи со мной, но целующий мои губы и умоляющий не делать глупостей) и Ривалия, которой просто необходим супруг.
Мне ее искренне жаль. Она любит, а нет ничего хуже, чем любить того, кто равнодушен.
Ривалия подошла ко мне и обняла так сильно, что я охнула. Потом резко отстранилась и ушла. Но я и так всё понимала. У меня не осталось сил ненавидеть её, и я пожелала ей счастья. Простого, человеческого.
***
Пожалуйста, помоги мне забыть тебя! Стань злым, грубым, настороженным.
Помоги. У меня нет сил бороться со своими чувствами. Когда ты рядом, я перестаю существовать, превращаюсь в ничто. Не сплю ночами, изучая твой профиль. Впитываю в себя твои черты, понимая, что вскоре мы расстанемся навсегда.
Мы почти доехали до Ледяных гор. Осталось несколько часов, может, день пути. Так говорит Каррел, да я и сама вижу эти горы, прекрасные и холодные. Сегодня последняя ночь по дороге «туда», но меня ждет еще невероятно много «оттуда».
Прошу тебя, будь человеком! Убей во мне чувства, помоги справиться с собой.
Я так больше не могу!
***
– Мне нужно прогуляться, – прошептала я спутникам на очередном привале. – Обещаю далеко не уходить.
Ричард настороженно кивнул.
– Только ненадолго.
– Разумеется.
Я не хотела врать ему, но ноги сами привели меня в чащобу. Деревья переплетались ветками и корнями, солнечный свет не проступал сквозь густые кроны. И там, где-то посреди дороги, вдалеке от всех, меня охватила невыносимая боль. Тело сковало, скрючило, сжало в пружину и разорвало на куски.
– Помогите, – шепнула я, но меня никто не слышал.
***
– Сколько ещё?! – человек рычал на свою вынужденную компаньонку.
Та попивала травяной настой, укутавшись в цветастую шаль. Старуха поморщилась от интонаций его голоса, как морщилась всегда. Она будто специально показывала, что он неприятен ей, что они вместе только из необходимости, что она выше, умнее, сильнее.
Человек был готов вытерпеть даже это. Он научился терпеть за полгода, что провел на отшибе страны. Но ему надоело. Он устал, выдохся от вечного ожидания. Ему не хватало крови, что заструится по пальцам, не хватало предсмертных криков того пса, который отнял у человека будущее.
– Уже завтра они будут на месте. Потерпи.
Человек вскочил с места и схватил ведьму за плечи, сдавливая их мощными пальцами:
– Я сам дотащу девчонку до этих гор. Я не хочу ждать! Слышишь?!
Старуха взглянула в озлобленные глаза и сказала:
– Не кричи, глупец. Мне не меньше твоего хочется поскорее заполучить девочку.
– Ты – не я.
– Не сомневаюсь, – отрезала она и вдруг выставила вперед указательный палец.
Она молчала долго, а после начала привычное колдовство: травы, кровь, едва различимый шепот.
– Впрочем, если тебе так хочется, приступим. Удача на нашей стороне. Девочка отошла достаточно далеко от остальных. С ее друзьями можешь делать все, что захочешь. Я перехвачу девочку, перемещусь с ней к пещере. Ты знаешь, где нас искать.
Он кивнул, предвкушая нечеловеческое наслаждение.
***
…То письмо лежало воткнутым под дверь, и Ричарду оно не понравилось с первого взгляда. Качественная бумага, надушенная чем-то приторным, чтобы не различить запаха пишущего. Чернила дорогие, которые не размыть ни водой, ни временем. Каких-либо вензелей или подписей ни на конверте, ни на листе не было. Зато текста много, витиеватого, красочного, суть которого сводилась к одному – некто следил за Анной. Этот некто знал о ней всё: полное расписание дня, каждый шаг, вздох, даже то, что она предпочитала на ужин. Этот кто-то осведомлен про её переписку настолько хорошо, словно отлавливает письма перед тем, как те попадают во дворец. И если Ричард будет общаться с ней, если вернется в столицу ради неё – девушку убьют.
