— До свидания, миссис Кул, и счастливого вам пути.
— До свидания, до свидания. — Берта даже не обернулась. Она
промаршировала по коридору вниз с удвоенной скоростью.
— Он не собирается требовать плату за ожидание, — сдержал я
ее.
— А-а, — произнесла Берта, замедляя шаг.
— Аэропорт? — спросил таксист.
— Аэропорт, — ответил я.
— Что с делом Гилмана, Дональд? — Берта откинулась на спинку
сиденья.
— Оно закрыто.
— Закрыто? Как заработать какие-то гроши, если ты закрываешь
единственное приличное дело?
— Он выплатил премиальные.
— А-а…
— И у нас есть другое дело…
— Какое?
— Не знаю. Некий мистер Уайтвелл написал в контору, что
хотел бы встретиться с нами в Лас-Вегасе сегодня вечером.
— Он выслал задаток?
— Нет.
— Что ты ему ответил?
— Телеграфировал, что встречусь.
— А насчет аванса?
— Нет, про аванс я не телеграфировал. Мы все равно
направляемся прямиком туда.
— Но ты мог бы предварительно выжать хоть что-то на расходы
из этого Уайтсайда…
— Уайтвелла.
— Какая разница, как его там… Так чего он от нас хочет?
— Он не сказал. — Я достал письмо из внутреннего кармана
пиджака. — Вот его письмо. Обрати внимание на бумагу. Твердая и блестящая.
Можно из такой делать обшивки самолетов.
Берта взяла письмо. Прочитала.
— Ну что ж, я готова сделать остановку в Лас-Вегасе. Вместе
с тобой.
— Предполагалось, что ты отдохнешь недельку-другую.
— Вздор! Я сама с ним поговорю.
На это я ничего не сказал.
Мы прибыли в аэропорт за четверть часа до посадки.
Потом поднялись на борт, там уже находилось пять-шесть
пассажиров. Берта устроилась в кресле рядом с проходом, глубоко вздохнула и
сказала:
— Я голодна, Дональд, сбегай, пожалуйста, в киоск и принеси
мне плитку шоколада.
— Уже нет времени.
— Не будь упрямым ослом. Еще две минуты до отлета. Вон и
дверь открыта.
— Я думаю, твои часы отстают.
Она со вздохом откинулась назад, закрыла глаза. Мужчина,
сидевший в нашем ряду около окна, исподтишка бросил на нее испытующий взгляд.
— Все в порядке, Берта? — спросил я.
— Все хорошо, только у меня ноги подкашиваются.
Нет пищи — нету сил! Эти доктора высушили меня.
Мужчина у иллюминатора показал часы на запястье и слегка
постучал по циферблату. По его часам до отлета оставалось три с половиной
минуты.
— Мои, — сказал он, — ходят с точностью до секунды.
Берта повернула к нему голову.
— Да, я знаю, — проговорил я, — ее часы немного отстают.
Видите, мои тоже абсолютно точны. Я их сверил в аэропорту. — Я вытащил свои
карманные и показал ему: они показывали то же время, что и у него.
Пассажир у иллюминатора собрался что-то сказать, но
передумал и отвернулся к окну.
Взревели моторы, какой-то опоздавший тип взбежал в последний
момент на борт.
Берта Кул посмотрела на свои часы, повернулась ко мне с
недоумением и закипающим гневом. Две минуты и пятнадцать секунд спустя самолет
начал выруливать на взлет.
Когда мы оторвались от земли и рев двигателей превратился в
мерный укачивающий гул, Берта начала клевать носом. Мужчина наклонился ко мне,
его губы чуть ли не приникли к моему уху:
— Вы все правильно сообразили насчет времени, не так ли?
— Да.
Он рассмеялся:
— Вы меня извините, но я… интересуюсь психологией.
— Интересный предмет.
— Вы были в санатории в Спрингсе?
— Не я, леди.
— Я слышал, как леди прошлась насчет докторов.
Достаточно сильно было сказано.
— О, да. Леди это умеет.
Мужчина у иллюминатора стал смотреть в окно. Потом снова
повернулся ко мне:
— Леди на диете?
Я утвердительно кивнул.
Устроился поудобнее в кресле. Но что-то мешало закрыть
глаза. Пассажир-психолог вновь повернулся ко мне, и я ощутил на себе его
взгляд. Без сомнения, он сосредоточенно разглядывал меня. Я открыл глаза. Он
поспешно отвел свои.
Я жестом попросил его пригнуться поближе и прошептал:
— Доктор хочет, чтобы она умерила свой аппетит. У нее был
грипп и воспаление легких. Она сбросила чуть ли не сотню фунтов. Доктор
советует нынешний вес сохранить.
Она никогда себе ни в чем не отказывала. И любит поесть.
А сейчас оставьте меня в покое и дайте поспать.
Он сначала, казалось, удивился, затем рассмеялся.
— О’кей, — сказал он.
Я подремал как раз до того момента, когда мы начали
снижаться. Мужчина рядом со мной похлопал меня по колену.
Двигатели уменьшили обороты, а он, понизив голос, торопливо
спросил:
— И долго она существовала со своим чудовищным весом?
— Не знаю.
— Вам предстоит нелегкий труд — удерживать ее в рамках…
— Мне — нет.
— Вы разве не родственники?
— Нет.
На мгновение он показался мне разочарованным. Потом я
услышал от него интересное предложение:
— Я смогу помочь вам и одновременно провести интересный
психологический опыт, если вы, разумеется, согласитесь… Держу пари, давно уже
ни один мужчина не обращал на нее внимания как на женщину. Я немного поухаживаю
за ней… на этой стоянке… А вы понаблюдайте. Увидите, что произойдет.
— Только не под мою ответственность.
— Мне бы хотелось попробовать как психологу. Это будет
интересно.
— Ладно. Дерзайте.
Самолет плавно приземлился. Стюардесса объявила:
«Стоянка десять минут». Большинство пассажиров потянулось к
выходу.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил я Берту.
