Не разрушай его иллюзий. Пока, мистер Лэм.
Я не успел ей ответить: «До скорой встречи, миссис Лэм», как
она выпорхнула наружу. Я же уселся за кухонный стол, взял телефонный
справочник, составил список мест, куда хотел позвонить. Потом на глаза мне
попались какие-то старые журналы, я немного почитал, а затем… сказалось
отсутствие привычки к физическим нагрузкам: я погрузился в легкий сон, время от
времени приходил в себя, настолько, чтобы сообразить, что следовало бы пойти и
посмотреть, как там Луи себя чувствует. Но выбраться из удобного кресла не было
сил, и я снова погружался в сон.
В конце концов, я пришел в себя и решил взглянуть на Луи. Он
не спал. Приоткрыв налитые кровью глаза, посмотрел на меня снизу вверх.
— Привет, дружище, водички бы!..
— А кувшин прямо перед тобой.
Он криво улыбнулся, поднял кувшин и выпил прямо из горлышка
половину содержимого большого стеклянного сосуда.
— Я — подлец! — четко выговорил он, ставя кувшин прямо на
пол. — И я знаю, что я подлец.
— Все о’кей, Луи.
— Мне бы хотелось, чтобы ты не был так чертовски тактичен.
— Давай не будем об этом.
— Дружище, мне было бы приятно совершить для тебя
какой-нибудь пустячок — убить кого-нибудь или что-нибудь в этом роде. Есть
заказы?
Я улыбнулся ему:
— Как голова? Болит?
— Она у меня болит все время, — серьезно сказал Луи. — Вот
почему я закладываю. У меня головная боль с таких давних времен, что я с ней
свыкся. Я всегда старался компенсировать зрителям их расходы. Продолжал
оставаться на ногах, обмениваться ударами, хотя по всем законам мне следовало
бы лежать на полу и, не рыпаясь, слушать ругань болельщиков.
— Чуть погодя тебе станет лучше. Хочешь еще поспать?
— Нет. Я собираюсь встать и выпить море воды. Что случилось
с той бутылкой. Я ее ведь не закончил?
— Я ее там и оставил.
— Э, жаль… За виски было уплачено, — сказал он с сожалением.
— Пусть лучше останется в баре, чем в тебе.
— И тут ты прав, — сказал он, — боюсь только, что буду
вспоминать эти полбутылки виски… Тебе бы лучше вышвырнуть меня вон, дружище,
пока я не навлек на тебя беду. Иного я не стою.
— Брось… Ты почувствуешь себя лучше, когда желудок снова
придет в норму.
Его налитые кровью глазки уставились на меня.
— Скажу тебе одну вещь. Я собираюсь обучить тебя всему, что
знаю, всем маленьким хитростям ринга. Я собираюсь сделать из тебя настоящего
боксера.
— Отлично, Луи. Теперь послушай. Я собираюсь прогуляться.
Хелен в городе. Она вернется часа через два.
Ты в состоянии присмотреть за домом?
— Конечно.
— Не исчезнешь?
— Где мои брюки?
— Вон там, на стуле.
— Выверни карманы, забери все деньги, тогда не сбегу.
— Ты же мне вернул сдачу.
Он тяжело вздохнул:
— Что ж, прекрасно. Иди. — Он вновь взбил у себя за головой
подушки и попросил: — Дай мне сигарету, дружище, и как только вода закончит
промывать мне желудок, я буду в полном порядке.
Я вышел на шоссе. Прошел с полмили пешком. Догнавшая
полуторка подбросила меня до города.
Киоск торговал газетами, выходящими во всех больших городах
Штатов. Я нашел газету Лас-Вегаса… Полиция подняла шум по поводу исчезновения
Хелен Фрамли.
Они прошли по ее следам до квартиры, где она скрывалась с
вечера убийства Гарри Бигана. Она исчезла, а полиция, уточнив действия некоего
Дональда Лэма, частного детектива, пришла к выводу, что Хелен Фрамли,
экс-боксер Луи Хейзен и Лэм покинули город вместе.
Полиция склонна была считать, что Хелен Фрамли либо
непосредственно была замешана в убийстве, либо обладала очень важными
сведениями, и потому-то частный детектив, стараясь упредить полицию, дал ей
возможность ускользнуть в обмен на информацию, которую она могла ему
предоставить. В газете содержался явный намек на то, что официальные лица,
считая происшедшее особо важным делом, будут преследовать Лэма по закону, —
возможно, за участие в уголовном преступлении. Хейзен, похоже, тоже был в нем
замешан. Он без колебаний опознал в убитом Гарри Бигана, бывшего
боксера-профессионала по имени Сид Дженникс.
Слава Богу, полиция пока еще не связала меня с покупкой
подержанного автомобиля.
Я позвонил, куда собирался, по-прежнему используя свою
легенду о сан-францисском кредите. Вырезал заметку из газеты Лас-Вегаса и
двинулся из города.
Прошагал почти милю, пока, наконец, не поймал машину.
Хелен вернулась час спустя после моего возвращения.
Луи подал обед, потом вымыл и вытер тарелки. Втроем мы
сходили в кино, потом легли спать.
Луи Хейзен вытащил меня из постели на рассвете.
— Вставай, вставай. Сделаем пробежку, пока прохладно. Я не
хочу, чтобы ты вспотел.
— На улице не прохладно, там просто холодно! — протестовал
я.
— Ты будешь в порядке, когда выберешься наружу.
Луи просунул руки мне под мышки и поднял на ноги.
О, Боже, они едва не подогнулись, так болели мышцы.
— Черт возьми, Луи, я не могу заниматься сегодня.
Мне надо отдохнуть.
— Пошли, пошли, пошли, — повторял он.
Мы вернулись назад тихим пешим ходом, делая глубокие вдохи и
выдохи, Я внезапно понял систему диафрагмального дыхания, которую вдалбливал в
меня Луи: выдыхай воздух до последней капли, прежде чем сделать следующий
глубокий вдох.
Мы вернулись, надели жесткие боксерские перчатки. И мне
казалось, тренировались на солнце бесконечное количество часов. А потом Луи
засунул меня под душ и снова толок и разминал мои мускулы, и усталость прошла.
И силы просто распирали меня к тому времени, как Хелен наполнила кухню ароматом
горячего кофе…
В то же утро чуть позже у меня появилась зацепка-ниточка.
Служащий одной кредитной организации, поставляющей товары в
розницу, доставил продукты миссис Сидней Дженникс в ее квартиру на
Калифорния-стрит, дом номер…
Я отправился на место, припарковал драндулет, поднялся по
лестнице и нажал кнопку звонка. Женщина, открывшая дверь, была Корлой Бурк.
— Могу я войти?
— Кто вы?
