— Друг Хелен Фрамли.
Корла Бурк сердито посмотрела на меня.
— Как вы меня нашли?
— Это — поучительная история. Как ее лучше вам рассказать —
снаружи или внутри?
— Внутри. — Она приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы я
смог войти.
Я сел около окна. Корла Бурк, устроившись напротив меня,
подыграла мне, сама начав разговор.
— Я просто не могла воспользоваться предложением мисс
Фрамли, — сказала она. — Я написала и все ей объяснила.
Я занял позицию человека, в какой-то степени обиженного за
свою подругу Хелен, и как ее друг имел право спросить:
— Не понимаю — почему?
— Это было бы нечестно.
— Уверен, это было бы гораздо лучше, чем то, что вы сделали
на самом деле.
По лицу Корлы Бурк пробежала тревога. И что-то вроде
раскаяния — выстрел попал в цель.
— Я, конечно, не знала, как все получится… Ну, не могла
заглянуть в будущее…
И она нервно засмеялась.
— Мисс Фрамли старалась поступить с вами по справедливости,
а вы… ну, скажем, не оценили это в полной мере.
— Мне, право, жаль… Как вы здесь оказались?
— Ну а где же еще вас искать?
— Почему вы хотели меня разыскать?
— Я думал, может быть, что-то можно предпринять, чтобы
выправить положение.
— Нет, уже поздно.
— Насколько я знаю, нет еще…
— Боюсь, вы слишком оптимистичны… Пожалуйста, поблагодарите
от моего имени мисс Фрамли и передайте ей, что мне, конечно, не хочется, чтобы
она считала меня неблагодарной, и я полагаю… А в общем, я полагаю, это все, что
надо ей передать.
Я огляделся вокруг… Открытый чемодан, сложенная на столе и
двух стульях одежда. На маленьком столике в углу возле окна — дамская шляпка,
перчатки и кошелек. И там же еще — запечатанный конверт.
— Не возражаете, если я закурю?
— Конечно, нет. Я тогда тоже за компанию.
Я угостил ее сигаретой, зажег спичку, в поисках пепельницы
постарался расположиться так, чтобы оказаться у края стола. И схватил письмо!
Она увидела, что происходит, метнулась к столу. Сделала
попытку вцепиться в письмо. Я сказал:
— Если оно не из Лас-Вегаса, оно мне не интересно.
Если оттуда, я собираюсь его прочесть!
Она схватила меня за руку. Я оттолкнул ее. Ухитрился
ускользнуть от нее за стол, проворно вытащил из конверта листок бумаги и успел
прочитать, что там написано быстрым летящим почерком:
«Частный детектив Дональд Лэм занимается делом.
Он виделся с Хелен Фрамли. Дружок Хелен, мужчина по фамилии
Биган, был убит прошлым вечером. Вам оставаться в Рино — небезопасно. Найдите
глубокую нору в другом месте».
Письмо было подписано просто инициалами «А.У.».
Я сказал:
— Давайте будем откровенны друг с другом и тем самым
сэкономим время. Меня зовут Лэм. Артур Уайтвелл нанял меня, чтобы разыскать
вас, поставив об этом в известность Филиппа… Ну, а теперь почему бы вам не
рассказать мне свою историю?
Сражение было проиграно. Силы покинули Корлу.
— У меня есть версия. Я могу ее изложить, чтобы помочь вам…
начать разговор.
Корла молчала, стояла и смотрела на меня так, будто я был
единственным убежищем после опустошившего все и вся циклона.
— Итак… Артур Уайтвелл не хотел, чтобы его сын на вас
женился. Он считал, что Филипп мог бы найти более выгодную партию. Но Филипп
сильно любил вас, а Уайтвелл некоторым образом психолог. Он понимал, что, в
общем-то, его возможности ограничены, потому что Филипп если и был в чем-то
незрелым человеком, то отнюдь не в личных своих чувствах, тут он — настоящий
мужчина. Отец никогда не понимал сына по-настоящему, но осознавал, что
существует пропасть, через которую ему никогда не перекинуть мост. То есть он
понимал, что любая попытка встать между вами вызовет полный его разрыв с сыном…
А потом случилось что-то, сыгравшее отцу на руку. У него появилась возможность,
которую он искал. Он так все организовал, что вы просто выпали из картины, и
оставил Филиппа залечивать раны в одиночку. Однако, — продолжил я, — Филипп
принял случившееся так близко к сердцу, что отец почувствовал: надо что-то
предпринять. Да, Филипп чувствителен, он не потерял представлений о чести и
порядочности, так и не научился игнорировать интересы других людей. Ваше
исчезновение, — Он ведь не знает, что это сговор, — для него оказалось слишком
тяжелой ношей.
Корла тихо плакала, даже не пытаясь что-либо сказать.
Я подошел к окну, поглядел вниз на грязный задний двор,
битком забитый какими-то старыми ящиками. Между двумя столбами уныло свисала
бельевая веревка. В лужицах отражалось солнце. На куче сырого песка валялись
детское жестяное ведерко и лопатка… Я постоял спиной к комнате: пусть
выплачется, успокоится без неприятного чувства, что я за ней наблюдаю.
Прошло несколько минут, прежде чем Корла овладела собой в
той степени, чтобы вести разговор.
— Вы думаете, мистер Уайтвелл мог предположить, что вы меня
отыщете?
— Не знаю. Все, что мне известно: нас наняли для того, чтобы
найти вас.
— Но он поставил мне условие, что я так должна организовать
свое исчезновение, чтобы меня никто никогда не нашел. На этом он настаивал. Но
тогда выходит, что приглашение вас к розыску — просто уловка, чтобы успокоить
Филиппа?
— Так оно и есть.
Она ухватилась за последнюю соломинку.
— Но нанять хорошего детектива — это ведь стоит больших
денег, правда?
— Да?
— А вы, должно быть, хороший? И он не пожалел…
Если ей хотелось продолжать себя обманывать, у меня это не
вызывало возражений.
— Кажется, мы справляемся со своими делами в агентстве.
— Не можете ли вы мне что-нибудь еще рассказать, чтобы я
поняла, каковы в настоящее время истинные чувства и намерения мистера
Уайтвелла?
Только после того, как вы расскажете мне, что произошло.
Тогда я, возможно, смогу связать концы с концами.
— Но, похоже, вы уже все знаете. Например, о Хелен Фрамли.
— Нет, я знаю только, что она написала вам письмо.
О чем оно — могу лишь гадать.
— А как вы думаете, что было в письме?
