— Я думаю, в нем заключалась ловушка.
— Расставленная этой Хелен Фрамли?
— Я не думаю, что Хелен Фрамли когда-нибудь писала это
письмо.
— Но я получила письмо от нее.
— Почему бы вам не рассказать мне все, что знаете вы, а
потом уж мы сопоставим, кто что знает.
Корла задумалась.
— Вы догадываетесь, что послужило причиной моего бегства?
— Сид Дженникс.
Она кивнула. И начала, наконец, рассказывать:
— В детстве я была просто маленькой дурочкой.
У которой… у которой всегда была страсть к сильным.
И, если хотите, к насилию. Мне нравился бокс и боксеры. Я
обожала футбол
[4]
. Мы с Сиднеем учились в одной школе. Он играл в футбольной
команде. Потом в школе стал моден бокс, и Сидней был сильнее всех.
Герой поединков. Многие родители были против увлечения
боксом, но Сидней оставался кумиром каждого мальчишки в школе. И… моим. И
постепенно превратился в драчуна-забияку, умеющего получить выгоду от своей
силы. Тогда я этого не понимала.
В общем, я продолжала дружить с Сиднеем и в последнем классе
перед выпуском, хотя моим родителям эта дружба не нравилась. Сидней после школы
занялся профессиональным боксом, начал строить из себя мученика идеи… а я, в
общем, когда Сидней стал зарабатывать достаточно, чтобы меня содержать, я
убежала вместе с ним, и мы поженились. — Корла пожала плечами и как-то устало
добавила: — Конечно, это оказалось ужасной ошибкой. — С минуту помолчала, как
бы прикидывая, нужно ли обойти то, о чем теперь предстояло рассказать. Затем вновь
пустилась в повествование: — Мы прожили вместе почти три месяца. Первые две или
три недели я была совершенно околдована. Но постепенно… у меня начали
открываться глаза. Сидней был силен, жесток и при этом — труслив. Если на ринге
мог с кем-то справиться, то становился безжалостен и добивал противника. Когда
проигрывал, всегда находил массу оправданий себе. Он, пожалуй, мог бы достичь
вершины, но… когда регулярно начал встречаться с лучшими боксерами… Однако я
забегаю вперед. Когда я вышла за него замуж, он только вышел из категории
новичков, и на него обратили внимание. Известность сбила его с толку. Он ведь
очень эмоционален и до безумия ревнив.
Он начал обращаться со мной как со своей личной
собственностью… и его поступки по отношению ко мне, когда слетал внешний лоск и
обнаруживалось, что под ним, — были отвратительны…
— Нет надобности вдаваться в подробности, — сказал я. — Что
произошло, когда вы его оставили?
— Я устроилась на работу. Еще в школе пробовала себя, а
теперь стала совершенствоваться в работе секретаря, радовалась, что мне эта
работа удается.
— Развода не было?
— Я думала, Сид добился развода. Это была самая подлая шутка
из тех, что он сыграл со мной. Я заявила ему, что хочу быть свободной. Он
возразил, что лучше подождать год, а потом развестись под предлогом прекращения
супружеских отношений. Он не желал, чтоб на него повесили обвинения в жестоком
обращении с женой, это, мол, повредит его карьере… Мы стали ждать, когда
пройдет этот год. Важный год для Сиднея: семь или восемь месяцев он шел все
время вверх, но потом… за три месяца… скатился вниз. Я не знаю всего, что
случилось, но его импресарио пришел к выводу, что он трус, что на ринге он
любит только избивать боксеров слабей себя, а не честно сражаться, как подобает
спортсмену. Я уж не знаю, как случилось… то, что случилось. Какая-то темная
история, какая-то махинация… предал своего импресарио и намеренно проиграл бой…
или что-то в этом роде. До меня дошли слухи. Как бы там ни было, десять месяцев
спустя после нашего разрыва он пришел ко мне. Он был в отчаянии. Говорил, что
ему никак не удается взять себя в руки после моего ухода. Сказал, что вместе со
мной из его жизни ушло вдохновение. Ну, в общем, когда под ногами почва
заколебалась, он начал искать сочувствия. Он заявил мне, что относится к тем
мужчинам, кому для вдохновения в жизненной борьбе нужна женщина, и раз он не
может вернуть меня обратно, а это он понимает… ну, словом, он встретил другую
девушку, хотя никогда не будет испытывать к ней тех чувств, какие испытывал ко
мне, но она безумно любит его, и ему она, в общем, нравится. — Корла горько
рассмеялась: — В этом был весь Сидней: она его безумно любила, а ему она
некоторым образом нравилась.
— И что ему было нужно от вас? — спросил я.
— Он хотел поехать в Рино и развестись.
— И предложил, чтобы вы за это заплатили? — догадался я.
— Я дала ему деньги. И он сказал мне, что с разводом все
прошло гладко.
— А девушка?
— Он на ней женился. А я не дала себе труда проверить запись
о разводе.
— А он и не разводился?
— Да, он просто взял деньги, что я ему дала, чтобы
произвести впечатление на ту, другую девушку. Он убедил ее выйти за него замуж.
У нее были какие-то сбережения. Сидней и до них добрался.
— Это была не Хелен Фрамли? — спросил я.
— Нет. Ее звали Сэди… Ну, потом я полностью потеряла его из
виду. Слышала, что он оставил ринг.
У комиссии по боксу на него что-то имелось… ну, криминал
какой-то, который закрыл ему путь на ринг.
Да я и не думаю, что он очень рвался туда. Он был не из того
теста сделан, чтобы держать удары в честной борьбе.
— И вы встретили Филиппа?
— Да. И я встретила Филиппа. Взяла себе имя Корла Бурк,
чтобы забыть прошлое, начать все сначала. Видите ли, мой отец…
— Нет надобности копаться в подробностях. Переходите к Хелен
Фрамли.
— Я получила от Хелен Фрамли то весьма странное, удивившее
меня письмо. Она написала, что прочла в газете… ну, да вы знаете… Я, мол,
собираюсь выйти замуж, между тем… она знакома с Сиднеем и часто слышала его
рассказы обо мне… знаю ли я, что Сидней так и не развелся. Она дальше писала,
что Сидней очень изменился со времени нашей совместной жизни, стал гораздо
спокойней и всерьез решил чего-то добиться в жизни. Она не была уверена, что у
него в настоящее время есть деньги на развод, но если я не хочу ждать, она может
так все организовать, что я спокойно могу выходить замуж, а после того, как
выйду замуж за Филиппа, Сидней примется за дело и добьется развода.
Она написала, что у него была полоса неудач, но через
несколько недель у него снова появятся деньги.
— Сколько денег на этот раз ему было нужно? — спросил я.
— Она ни о чем подобном даже не упомянула. Вообще о том, что
я должна дать деньги. Она высказала мнение, что, если он, Сидней, сможет
раздобыть себе достаточно денег для того, чтоб обосноваться в каком-нибудь
бизнесе, — это будет все, чего он желает, и что больше я никогда о нем не
услышу.
