— Держу пари, эта девица сделает все, о чем бы ты ее ни
попросил.
Кажется, это заключение не требовало никакого ответа.
Берта продолжала:
— Можно не сомневаться: тот, кто это сделал, сейчас как на
иголках… А вдруг эта девица Фрамли на самом деле знает, кто убийца?
— Угу.
— Значит, тебе она рассказала все.
— Нет.
— Но тогда… она расскажет полиции… если ее спросят.
— Не думаю.
— Дональд!
— Что?
— Как ты считаешь, убийца знает об этом?
— О чем?
— О том, что она не проговорится.
— Смотря кто убийца.
Берта выпалила:
— Дональд, тебе известно, кто убийца! Не так ли?
— Я не знаю.
— Чего ты не знаешь?
— Не знаю, известно ли мне это или нет.
— Чертовски понятный ответ. Берта постаралась вникнуть в
него, и за несколько секунд возникшей благословенной тишины я заснул крепким
сном.
А когда проснулся, мы снижались для посадки в аэропорту
Рино. Новый звук двигателя разбудил меня.
Берта Кул сидела в кресле, прямая и заряженная величием
руководителя агентства, полная неудовлетворенностью из-за прерванной беседы.
Мы сделали круг и пошли на посадку, а на хвосте у нас висел
другой самолет. Через какие-то десять — пятнадцать минут мы все встретились в
пассажирском зале.
Пол Эндикотт говорил:
— Для справки, друзья… Есть рейс отсюда на Сан-Франциско,
через четверть часа. Мне незачем, я полагаю, ехать с вами в город, а потом
мчаться назад. Я получил удовольствие от совместного полета, за время которого,
полагаю, все мы пришли в себя. — Он испытующе посмотрел на Уайтвелла и добавил:
— Удачи, старина.
Они пожали друг другу руки.
— Это мне нужна удача, — заметил Филипп. — Ты думаешь, папа,
она меня узнает?
— Полагаю, что узнает, — сухо ответил Уайтвелл А.
Эндикотт пожал руку Филиппу.
— Держи хвост пистолетом и не очень-то расстраивайся из-за
трудностей. Мы все болеем за тебя.
Филипп попытался что-то ответить, но дрожавшие губы не
слушались. К тому же Эндикотт, скрывая смущение, сам болтал, не переставая.
Мы стояли небольшой плотной группкой в ожидании такси,
которое мы вызвали по телефону. Я извинился, сказав, что мне на секунду нужно
отойти позвонить.
Я хотел справиться о Хелен и Луи, но в телефонном справочнике
отсутствовал номер заправочной станции Акме по дороге на Сузанвилл. Я вернулся
обратно к группке друзей. Наконец такси подкатило, и мы начали залезать внутрь;
Артур Уайтвелл, перекинувшись прощальным словом с Эндикоттом (они еще раз
пожали друг другу руки), забрался последним на откидное сиденье.
— Как называется больница? — спросила Берта.
— Приют милосердия, — объяснил я водителю. Бросил взгляд на
лицо Артура Уайтвелла: маска, лишенная всякого выражения. Филипп являл собой
прямую противоположность. Он нервно покусывал губы, теребил себя за ухо,
вертелся на сиденье, упорно отворачивался от нас, смотрел в окошко машины.
Мы подъехали к больнице.
— Ну вот и настало время для семейного свидания, — заметил
я, сделав нажим (для Берты!) на слове «семейное».
Артур Уайтвелл посмотрел на сына:
— Я думаю, Филипп, тебе лучше подняться одному.
И видишь ли, мой мальчик… Если шок от встречи с тобой… не
прояснит дело, пусть это тебя не слишком огорчает. Мы пригласим доктора
Хиндеркельда, а уж он добьется результата.
— А если она, придет в себя? — спросил Филипп.
Отец положил руку ему на плечо.
— Так я тебя подожду.
Берта Кул была воплощенный вопрос: что делать нам?
— От одного соседства больницы у меня мурашки по коже. Я
вернусь через час, хорошо? Это будет достаточно рано на случай, если
понадобится моя помощь, а если она не понадобится, то… вы уже Достаточно
привыкли друг к другу…
Берта тихо спросила меня:
— Куда это ты собрался?
— Остались еще делишки, которые я хочу мимоходом уладить, —
прошептал я в ответ, а громко сказал: — Я сохраню за собой такси.
— Похоже, нам с вами придется мерить шагами пол в отделении…
для ожидающих отцов, — сказал Берте А. Уайтвелл.
— Ну уж нет, — заявила Берта. — Я поеду в город вместе с
Дональдом. Мы вернемся через час. А потом вместе позавтракаем.
— Пусть будет так, — отозвался Уайтвелл и нарочито громко
(для Филиппа) стал распинаться перед Бертой, что ему трудно выразить словами,
как он ценит сотрудничество с ее агентством… и не только в профессиональной
работе (он чуть ли не с нежностью коснулся ладонью плеча Берты), а в том, что
ее внимание и сочувствие значили больше, чем она может себе представить. Тут он
прервался, погладил ее плечо и отвернулся.
Уайтвелл Филипп, наведя справки у стола дежурной, пошел к
лифту вместе с медсестрой. Уайтвелл Артур стал устраиваться в кресле в холле,
мы с Бертой двинулись к выходу, на пронизанный холодным ветром с гор воздух.
Берта вцепилась мне в руку. Развернула к себе лицом и
притиснула меня к стене больницы.
— К черту весь этот вздор, Дональд! Ты можешь обмануть всех,
но не меня. Куда ты собрался?
— Повидаться с Хелен Фрамли.
— Я еду с тобой!
— Дуэнья нам не нужна.
— Это ты так думаешь.
— Послушай, Берта, ну, в самом деле. Она будет еще в
постели. Я же не могу войти, разбудить ее и объяснить: «Позволь представить
тебе миссис Кул».
— Чепуха! Если она будет в постели, ты и близко не
подойдешь. Ты не такой. Ты будешь охранять вход в ее опочивальню… Дональд Лэм,
черт возьми, что у тебя на уме?
— Я тебе сказал.
— Да, ты говорил. Ты для меня как раскрытая книга.
Но ты что-то задумал еще.
— Ладно, — вздохнув, сказал я. — Поехали вместе, раз ты так
хочешь.
— Давно бы так.
Мы подошли к такси.
Я проинструктировал водителя. Выезжаем из города и едем,
пока не будет дан приказ остановиться. В этой точке мы покидаем машину, а
водитель ждет нашего возвращения.
