Берта Кул возразила в своей обычной манере.
— Если я останусь здесь в машине дрожать и мерзнуть, все
произойдет чертовски тихо и спокойно. Если же я, учинив разнос за то, что ты
помешался от любви, возьму да и вернусь в Рино, ты за полчаса поймаешь убийцу,
устроишь большой шум, и я останусь в дураках.
Черта с два, Дональд Лэм! Руководитель агентства собирается
участвовать в представлении! За время нашего знакомства тебе уже следовало
знать, что я всегда так делаю! — Все это она выпалила, как одну фразу.
Я протер ладонью ветровое стекло, посмотрел, пытаясь
разглядеть ориентиры.
Мы взобрались к этому времени на небольшой холм, начали
осторожно съезжать по противоположному склону. Заправочная станция вместе с
одиноким домиком промелькнули в сотне с лишним футов позади, как грязные пятна
на фоне неба.
— Пожалуйста, остановите машину здесь… Как договорились. Не
гоняйте двигатель, выключите его совсем и погасите фары. И ждите, хорошо?
Водитель поставил машину на тормоз, выключил двигатель и
свет.
— Я думаю, вы ошиблись. Здесь поблизости ничего нет, — сказал
он. — Я выйду и осмотрюсь.
Берта вышла вместе со мной. В небе на востоке пробивалась
полоска тусклого света. После теплой машины пустыня дохнула особенным холодом.
Мы отправились. Таксист понаблюдал за нами, стоя у машины,
потом вернулся в кабину, устроился там, закутавшись в пальто.
— Далеко идти?
— Половина или три четверти мили.
Берта резко повернула назад:
— Я возвращаюсь к машине. Провались оно все пропадом.
— Хорошо, возвращайся на такси в город. У меня есть здесь
машина, которая сможет довезти меня, куда я захочу. Я вернусь в больницу, как
только удостоверюсь, что все в порядке.
Берта молча направилась к такси. Я прошел уже изрядное
расстояние, когда увидел вспышку фары. Я сошел на обочину, дождался, пока
красный задний фонарь превратится в рубиновую точку вдалеке, и устало потащился
дальше.
Полоска света на востоке стала ярче. Было уже достаточно
светло, и предметы выглядели как черные пятна на светло-сером фоне. Можно было
различить заправочную станцию с крошечным домишкой, а дальше, в сотне ярдов от
дороги, виднелся дом.
Я замер в ожидании. Свет на востоке становился все ярче.
Какой-нибудь наблюдатель, спрятавшись в тени, мог увидеть, как я шел по дороге,
— не совсем четкий силуэт, чтобы меня узнали непременно, но все же я был вполне
различим.
Холодно. Воздух неподвижен, словно отражение в горном озере.
Кончики ушей пощипывает мороз и нос тоже замерз. Мне хотелось потопать ногами,
но я не решился. На шоссе послышался гул машины — просто удивительно, насколько
далеко разносится рокот автомобиля, едущего по асфальту. Я опасливо поежился.
Это, должно быть, тот, кого я жду.
Ну а что там, куда я иду и куда, может быть, направляется
машина? А вдруг Луи опять запил? А вдруг у того, кто придет, есть оружие, и он
из тех, кто не тратит время на дискуссии? А вдруг… Машина, не замедляя хода,
промчалась мимо, и вот она уже вдалеке, и гул от нее растворился в морозной
тишине.
Я засунул ладони под мышки, прижал их к телу. Зубы выбивали
дробь. Ноги были как ледышки. Никаких машин, ни звука, только стылый мороз.
Я посмотрел на часы. Если повернуть циферблат к востоку,
можно различить время. До того момента, как солнце начнет излучать хоть
какое-то тепло, оставалось три четверти часа. Я больше не мог выносить эту
стужу.
Мне не хотелось будить Хелен. Я прокрался на цыпочках к
другому окну и позвал тихим осторожным голосом: «Эй, Луи! Привет, Луи!»
В ответ ни звука.
Я подобрал с земли камешек и тихо постучал им в окно. Никакого
отклика. Быстро царапнул камешком по стене дома и тихо свистнул.
В ответ — молчание.
Восток уже полыхал оранжевым, и звезды уплывали с неба.
Я постучал по стеклу костяшками пальцев и позвал:
«Луи! Эй, Луи! Проснись!»
Секунды тишины казались часами.
Я подобрался ко входу в дом, осторожно постучал в дверь. Не
получив ответа, повернул ручку.
Дверь распахнулась, она была не заперта.
Внутри дома был затхлый спертый воздух. Мне казалось, я
никогда больше не согреюсь. Луи не следовало бы оставлять дверь незапертой. Я
ведь особенно предупреждал его на этот счет.
Я тщательно запер за собой дверь, на цыпочках по скрипящим
половицам прошел в спальню Луи.
Света было достаточно, и можно было ясно различать все
предметы в комнате. На постели в эту ночь никто не спал.
Я все смотрел и смотрел на пустую кровать, соображая, что же
случилось, и начиная медленно понимать, что все это означало. Устремился к
двери в комнату Хелен Фрамли. Не стал утруждать себя стуком, резко повернул ручку
и ударом ноги распахнул дверь настежь.
Ее кровать была пуста. Тут же секунду спустя заметил на
подушке белый конверт. Запечатанный конверт, на котором написаны мое имя и
адрес. Марка тоже была наклеена. Очевидно, Хелен не была уверена, что я
вернусь, и в этом случае хотела, чтобы хозяева дома переслали мне письмо по
почте.
Я вскрыл конверт.
«Дорогой! Я думаю, это единственный выход. У тебя своя
жизнь, у меня — своя. Они никогда не пересекались и никогда не пересекутся. Ты
— это ты, а я — это я. Я должна убраться из города Рино. Ту пачку, что я тебе
ссудила, я взяла в игре, а сыщик меня засек. Я убежала, но меня будут искать.
После того как ты уехал, я поговорила с Луи. Он повидал кое-что в жизни и
потому понимает меня. Я не могу работать на автоматах без поддержки мужчины,
который разбирается в подобных делах и умеет в случае чего пустить в ход
кулаки. Луи думает так же, как и я. Но запомни, Дональд, это чисто деловое
сотрудничество. Так было условлено. И у меня не будет неприятностей с Луи, как
с Кулаком. Луи известно, кому принадлежит мое сердце, и он любит тебя тоже. Как
самого дорогого своего друга.
Я думаю, ты теперь уже знаешь насчет Кулака. Я подозреваю,
что тебе уже давно все известно.
Вопрос стоял так: либо он один, либо мы оба. Этот пистолет хранился
у него в ящике, стола вместе с его бумагами и частью вещей, которые он не хотел
оставлять в той квартире, которую снимал. Я сказала, что выделю ему один из
ящиков стола. Я знала, что у него там пистолет. Когда у него участились
припадки ревности, я пистолет вытащила и спрятала его в тазу под ворохом белья
на кухне. Я знала, что он туда никогда не заглянет… После того как Кулак застал
нас вдвоем на улице и подрался с полицейским, он направился прямо в квартиру.
Хитрости ему было не занимать. Он выключил свет и спрятался в стенном шкафу. Я
вошла в начале десятого, включила свет, и тут Кулак выскочил из шкафа. Он
совершенно обезумел. Я ничего с ним не могла поделать. Он клялся, что убьет нас
обоих. Он кричал, что я сдала его полиции. Он ударил меня, а потом бросился к
ящику стола за пистолетом. Я помчалась к выходу. Он помешал мне убежать. Тогда
я ворвалась в кухню и захлопнула дверь. У меня не было времени, чтобы ее
запереть. Какое-то время мы боролись около нее, потом он шибанул ее так, что я
отлетела к раковине. Тогда я рывком открыла нижнюю дверцу кухонного шкафа, где
стоял таз с бельем.
