Я ни капельки не сожалею. Мне пришлось так поступить. Если
держаться твоих принципов, следовало известить полицию, все рассказать,
позволить «быкам» копаться в моем прошлом, спрашивать о средствах к
существованию, посадить меня как важного свидетеля и прочее и прочее. Но это не
мой стиль… Я подошла к соседней квартире и забарабанила в дверь, якобы вызывая
миссис Клатмер — просто, чтобы удостовериться, что ее нет дома. На мой стук
никто не отозвался, и я ушла, оставив свою дверь открытой. Пистолет я
похоронила в таком месте, где никто никогда его не найдет.
Я поклялась, что никогда не расколюсь, но от тебя скрыть то,
что случилось, не могу. Есть еще некоторые вещи, которые тебе следует знать.
Фамилия девушки с «кроличьим» носом — Дирборн. Она сильно увлечена Филиппом
Уайтвеллом. Кому-то в фирме Уайтвеллов было нужно, чтобы свадьба не состоялась,
и он пустил детективов по следу Корлы Бурк. Они раскопали ее прошлое и извлекли
наружу Сида Дженникса. Я не знала его под этим именем. Мне он был известен как
Гарри Биган, а я звала его Кулак, потому что он выступал на ринге.
Я думаю, это он написал письмо Корле Бурк и подписался моим
именем. Он хорошо умел подделывать почерки. Он хотел поставить Корлу Бурк в
такое положение, чтобы потом выжимать из нее сколько надо.
Но ему она оказалась не по зубам. Поэтому не Гарри разработал
план шантажа. Это был кто-то другой, кто-то, кому было нужно, чтобы свадьба не
состоялась.
Отцу Филиппа было известно о письме, которое я получила. Он
написал Дирборнам и попросил, чтобы мне нанесли визит. Парень пытался что-то у
меня выведать, а его сестра принялась добиваться дружбы со мной, пытаться
использовать меня. Она не доверяла Кулаку. Не знаю откуда, но ей точно было
известно, что он был связан с Корлой Бурк. Она тоже хотела все у меня выведать,
но была так глупа, что я ее легко обманула. Квартиру, где ты меня нашел, я
сняла неделю назад. Я чувствовала, что отношения с Кулаком близились к концу, и
хотела отыскать возможность, чтобы уйти от него навсегда. Я знала, что ему
никогда не придет в голову искать меня в другой квартире в том же городе.
Но после убийства я должна была держаться твердо.
Я вышла купить чего-нибудь поесть, и, черт возьми, налетела
на улице на эту девицу Дирборн. Она знала, что я скрываюсь, и предложила свою
помощь. Не могу понять почему. Гарри забрал у меня пачку денег, как только я
вошла, и у меня с собой была не больше тридцати центов. Эта Дирборн предложила
купить продуктов. Ну, я ей и позволила.
Мы забираем твою машину на несколько дней. Я полагаю, она
тебе не понадобится. Когда она перестанет быть нам нужна, я пошлю тебе весточку
в твою контору и сообщу, где ты сможешь ее найти.
Я люблю тебя больше, чем кого бы то ни было в жизни, а
сбегаю потому, что хочу, чтобы ничто не вклинивалось в воспоминания о том
времени, что мы провели вместе. Я знаю, что все кончено. Я знаю, мы не сможем
продолжать. Я чувствую, что, если попытаюсь продолжить, случится что-нибудь,
что лишит наши отношения всей их прелести.
Луи не знает всех подробностей, но ему известно достаточно,
чтобы уловить суть. Он говорит: если тебе когда-нибудь кого-нибудь понадобится
убить, тебе достаточно только в разделе частных объявлений лос-анджелесских
газет напечатать слова: «Луи, парня зовут так-то и так-то». Луи жизнь свою
отдаст за тебя. Луи утверждает, что люди испытывают подобные чувства по отношению
к тебе, потому что ты настоящий чемпион.
Я думаю, это потому, что ты так чертовски чист и порядочен.
Как бы то ни было, мы оба с тобой и оба говорим: «Прощай».
Я дрожал от холода и нервного возбуждения. Рука моя тряслась
так, что я с трудом удерживал в ней письмо. Я включил душ — горячую воду,
сильную горячую струю, разделся и встал под струю. Я сделал ее такой горячей,
какую только мог выдержать.
Когда вышел из душа, почувствовал себя немного лучше.
Растерся полотенцем, зашел на кухню и заглянул в печку. Только Луи мог подумать
о подобной мелочи: он приготовил растопку и сухие дрова, и все, что от меня
требовалось, это поднести спичку.
Когда пламя с ревом разгорелось, я снял крышку и уронил в
огонь письмо Хелен. Поставил кофе, надеясь на чудо, пошарил в буфете в поисках
виски. Не смог найти ни капли. Тепло от горячего душа выветрилось.
Но восток полыхнул ярким пурпуром, взошло солнце, и печка
сделала свое дело — мои кости и жилы начали оттаивать. Закипел кофе, и я выпил
две большие чашки. К тому времени я осознал, что голоден. Разбил несколько яиц
на сковородку, перемешал их, поджарил несколько тостов в духовке и выпил еще
чашку кофе с яичницей и тостами.
Тепло? Нет.
Меня бросало в дрожь. Каждый предмет в доме напоминал о
Хелен. Все вокруг было наполнено воспоминаниями — и в то же время было пусто,
как в склепе.
Я упаковал свою сумку и вышел наружу — постоять на солнце.
Появился хозяин дома и заправочной станции. Я подошел к нему
и сказал:
— Лечу самолетом. А те сели в машину и уехали. В доме
остались продукты, если хотите, можете взять их себе.
Он поблагодарил меня, с любопытством на меня посмотрел и
сказал:
— Я слышал, как ночью уезжали ваша жена и тот, другой мужчина.
Я направился к шоссе.
Выйдя на него, увидел подъезжающую из Рино машину. Она
остановилась. Я поднял глаза. В горле у меня стоял комок. Какая-то женщина
опускала стекло, рука закрывала ее лицо.
Стекло опустилось. Женщина убрала руку.
Берта, конечно, Берта.
— Где ты был?
Приводил здесь все в порядок.
— Никого там не было, не так ли?
— Никого.
— Я была уверена, что никого и не будет… Любовь,
вытаскивание из трясины — глупости, вздор! Поехали, Дональд. Нам предстоит
работа.
— Где и какая?
— Для начала мы вернемся в Лас-Вегас. Этот тип Клейншмидт из
полиции рвет и мечет, и только ты можешь его хоть как-то успокоить.
— Как прошла встреча Филиппа с девушкой?
Берта фыркнула.
— Потеря памяти, как же! Что ж, может, и к лучшему, если он
на это клюнет.
— Они помирились? — спросил я.
— Помирились! Ты бы их видел… со всем их вздором!
— Где они сейчас?
— Улетели в Лос-Анджелес. Мы же должны вернуться и все
уладить с Клейншмидтом. Залезай, поехали.
Я забрался в машину, и она сказала водителю:
— Отлично, теперь в аэропорт.
Самолет ждал нас.
В Лас-Вегасе нас встретила машина.
