— Отель «Сал-Сагев», — распорядилась Берта и обратилась ко
мне: — Ты плохо выглядишь. Прими ванну, побрейся и приходи ко мне в номер. Мы
подготовим Клейншмидта.
— Что его гложет? — спросил я.
— Он думает, ты увез свидетеля. И еще ему не нравится, как
мы все уехали из города прошедшей ночью, ничего ему не сообщив. Еще он думает,
что ему следовало бы допросить Корлу Бурк… Ты должен с ним все уладить. Это
будет не так просто.
— Я знаю.
Мы пришли в отель. Я сказал Берте, что у меня на рубашке
ослабла пуговица, и попросил у нее иголку с ниткой. Вдруг она стала
по-матерински заботливой, сказала, что готова пришить пуговицу, но я повторил
свою просьбу.
И как только закрылась дверь ее номера, рванулся к лифту.
Вниз, вниз! Иголку я воткнул в лацкан пиджака.
До места, где жила Хелен Фрамли, было недалеко. Я постоял у
подножья лестницы, чтобы удостовериться, что поблизости никого нет, резко
воткнул иголку в палец, выдавил кровь. На цыпочках поднялся вверх и на цыпочках
сошел вниз.
Когда я вернулся к Берте Кул, она разговаривала по телефону.
«Вы в этом уверены?.. Да, ну и дела… Вы наводили справки в аэропорту?..
Совершенно верно. Мы вылетим дневным рейсом. Я встречусь с вами в Лос-Анджелесе
сегодня вечером… Прекрасно. Передайте им мои поздравления. До свидания».
Она повесила трубку. Пробормотала:
— Очень странно.
— Ты хочешь сказать, что Эндикотт так и не объявился.
Она впилась в меня яростным взглядом своих глазок.
— Дональд, у тебя обыкновение изрекать ужасные вещи. Откуда
тебе известно, что он не прибыл на место?
— Я не знаю. Что-то домыслил, может быть, по твоему
разговору.
— Вздор! Ты знал заранее, что он и не собирается прибывать
на место. Куда он отправился?
— Не знаю.
— Он не улетел из Рино тем рейсом на Сан-Франциско. Он
просто растворился в воздухе.
Про себя улыбнувшись, я спросил:
— Когда мы начнем развлекать лейтенанта Клейншмидта?
— Он как раз поднимается ко мне.
И тут же в дверь постучали костяшками пальцев, я открыл,
вошел Клейншмидт.
— Вы? — изумился он.
— Верно, я.
— Ну и подлым же ты оказался человеком, Лэм.
— А что такое, лейтенант?
— После всего, что я для тебя сделал, — сбежать и посадить
меня в лужу.
— Но, но, но… Я работал на тебя.
— Благодарю! — произнес я саркастическим тоном.
— Как я понимаю, все, что тебя интересует, — это убийство
Дженникса.
— Да, да, это все. Просто небольшое дельце. Но у шефа
странные комплексы. Он вроде как подгоняет меня, время от времени критикует,
несколько раз намекал, что твой отъезд был неожиданным, и я лучше охранял бы
интересы налогоплательщиков, если бы отправил тебя за решетку… Где эта Фрамли?
— Не имею ни малейшего понятия.
— Ты уехал вместе с ней.
— Угу.
— Где же ты ее оставил?
— В Рино.
— А потом?
Я пожал плечами. Нахмурился.
— Давай не будем говорить о моих делах… Другой парень
перешел мне дорогу, и все.
Берта Кул уставилась на меня. Клейншмидт — тоже.
— Кто же это?
— Мужчина. Хейзен.
— Тот, кто опознал труп?
— Он.
— Вот уж кто не показался мне дамским угодником.
— Я совершил ту же ошибку, лейтенант.
— Мне придется провести собственное небольшое расследование,
Лэм.
— Валяйте! Я даже сообщу вам имя человека, который владеет
заправочной станцией. Там мы у него снимали домик… Он сообщил мне сегодня
утром, что слышал, как моя жена уехала ночью с другим мужчиной.
Клейншмидт не мог меня не пожалеть.
— Мне кажется, ты не очень хорошо выглядишь. Тебе нужен
хороший отдых. У нас в Лас-Вегасе самый лучший климат на Западе… Мистер Лэм! Мы
будем весьма огорчены, если вы снова неожиданно покинете нас, и я приму меры,
чтобы этого не случилось!
— Ну, не надо так торопиться со мной, лейтенант.
Есть кое-что для вас более оперативное.
— Что? — насторожился страж порядка.
— Помните Пола Эндикотта? Он — правая рука Уайтвелла…
— Конечно, помню.
— Не знаю, слышал ли ты, как Уайтвелл говорил, что
собирается сделать своего сына партнером, когда тот женится. Но у налоговых
инспекторов возникают странные мысли на этот счет, и, когда будет организовано
новое партнерство, они захотят провести ревизию.
Даже если Уайтвелл будет против него.
В глазах Клейншмидта вспыхнул интерес.
— Готов поспорить, что ревизия отчетности Уайтвелла откроет
настоящую причину, почему Эндикотт не хотел, чтобы свадьба состоялась, почему
он заставил Хелен Фрамли написать письмо Корле Бурк, то самое письмо, которое
разрушило самую возможность свадьбы.
— Что было в том письме?
— Я точно не знаю, но кажется, отец Корлы Бурк оставил
семью, когда ей было около пятнадцати. Я бы не хотел, чтобы на меня ссылались,
но я думаю, в письме говорилось, что ее отец арестован и отбывает срок в
тюрьме. Естественно, при таких обстоятельствах Корла Бурк не собирается
выходить замуж. Она решила, что это будет нечестно по отношению к Филиппу.
— Это ты так фантазируешь, — заметил Клейншмидт, — но… но…
послушаем следующую главу.
— Корла принялась размышлять над ситуацией. Она уже была на
грани нервного срыва от переутомления, но нашла в себе силы начать свое
расследование. Естественно, в этом деле она никому не могла довериться и была
вынуждена изобрести предлог, чтобы уехать и отложить свадьбу, пока все сама не
выяснит.
— Вряд ли это заняло у нее много времени.
— Не заняло, — согласился я, — если бы шок не свалил ее с
катушек. Ее нашли вечером блуждающей по Рино без малейшего представления о том,
кто она такая и как случилось, что она оказалась там, где оказалась.
Глаза Клейншмидта сузились. От недоверия?..
— Запомни, Лэм, я с тобой однажды поступил честно и при этом
обжег себе пальцы. Твоя басня полна нелепостей. На сей раз тебе придется
предложить что-то, что сгодится для шефа.
