— Можно, Артем Игоревич?
— Нужно!
Мне кранты. С утра можно было хотя бы кофе вперед войти, сейчас не поможет, разве что со свежевыпеченным пирогом на рушнике — время-то практически обеденное… Я просочилась в кабинет и максимально бесшумно притворила дверь.
— Ну и что это такое было?! — с ходу в карьер начал ведущий.
— Мне надо было срочно переговорить с… ну, кое с кем, я и ушла с офиса, чтобы не мешать и не на глазах…
Скрестивший на груди руки Черкасов переспросил язвительно:
— С глаз долой, значит? Никому не мешать, значит? Мы этих му… мужиков полгода окучивали, Михаил Юрьевич на встречах уже всю печень посадил! Вроде уболтали, внушили, что у нас наикрутейшая фирма, где работают исключительно суперпрофессионалы! И тут выходим такие и видим, как одна из «крутых» сидит на полу и матюкается на всё здание! Гоп-стоп натуральный! Тебе бы еще семки в зубы и кепуху на голову, и готово: пацаны, да я ж только-только с зоны откинулась!
Черкасов слишком хорошо живописал — пришлось закусить губу, чтобы не засмеяться: не та ситуация! Но смешок, хоть и нервный, все равно вырвался, Артем дернулся:
— Ты еще и ржешь?!
Я развела руками:
— Артем, ну прости меня! На самом деле срочный телефонный звонок…
— Самохина, если нас из-за тебя кинут, я просто не знаю, что с тобой Юрьич сделает! Ты можешь свои личные дела дома решать? — Тут Черкасов кое-что припомнил и поспешно добавил: — Но только не ночью!
— Да я бы рада! — взвыла я. — Но ты же знаешь мою маму! Хотя нет, откуда…
Черкасов меня удивил:
— Почему это не знаю? Знаю, конечно. Так ты это своей мамочке так «нежно» в свидании отказывала?
— Да я уже потом ругалась, она не слышала. Надеюсь… — Я встрепенулась. — А ты откуда вдруг ее знаешь?
— Здра-асьте! Мы же на третьем курсе вместе проект делали, у тебя тогда зависали, не помнишь?
— А-а-а… — А ведь точно, совсем забыла! За давностью лет, хе-хе.
Выслушав мой «оправдательный» доклад о шифоньере, Артем задумчиво почесал бровь.
— Да-а… Помню я ее. Светлана… Алексеевна, кажется? С места не сдвинешь.
— Александровна… А шифоньер еще тяжелее! — поспешила я оправдать свое нецензурное поведение.
Черкасов вздохнул.
— Ладно. Иди работать. Сидишь сегодня до последнего, пока я сам домой не пойду! И больше никаких телефонных переговоров: хоть мама, хоть папа, хоть этот… мужик твой! Ясно?
— Йес, сэр! — гаркнула я, ведущий раздраженно отмахнулся.
Легко отделалась. Пока. Если заказчики не дай бог отвалятся (пусть даже не по моей вине!), всех собак именно на меня повесят.
Кстати, в отсутствие директора все преспокойно болтают по телефону: Юлька вон даже уроки делает с дочкой, Макс со своей очередной воркует, Алексеич неразборчиво перепирается с женой…
Опять ко мне исключительное отношение!
* * *
— Самохина, вставай, пошли!
— Куда? — озадачилась я, оглядываясь на натягивающего пальто Артема. Все, кроме нас, уже отправились по домам или еще куда, а я тянула время, честно исполняя черкасовский приказ. Вот почему сегодня, как назло, никто не дал мне никакого срочного задания, было б чем оправдаться перед родительницей! Хотя да, отмазки с моей бдительной мамой не проходят…
— Как куда? — Удивился Артем в свою очередь. — Ваш шкап двигать!
Я чуть опять не села.
— Ты — собрался — двигать — наш — шифоньер?!
— Ну да, а что? А то будешь кивать завтра на отстегнувшуюся спину: ах-ах, не могу работать, у меня так всё болит! Давай-давай, мое время дорого стоит!
И вышел — невыносимо элегантный, с высокомерно задранным носом. Я подобрала челюсть и, наскоро похватав свои вещички, бросилась за ним следом. Чудеса!
Как ни странно, добрались мы через два района куда быстрее, чем с тем ночным таксистом — до моего ближнего. Черкасов только один раз заплутал — не смог проехать через сквозные дворы. Да и понятно — был здесь много лет назад, да и в студенчестве мы пользовались исключительно общественным транспортом …
— Ну наконец-то, дотелепала! — приветливо встретила меня добрая родительница. Я вздохнула, переступая порог:
— И тебе добрый вечер, мамочка! Ты понежнее давай, а то я не одна, спугнешь еще добровольца!
Родительница поправила очки, всматриваясь в маячившего за моей спиной Черкасова.
— Здравствуйте-здравствуйте… О, это же Артем, твой бывший однокурсник, да?
Вот что значит учительская память: столько лет не виделись, а опознала с первого взгляда! Артем заулыбался и закивал, польщенный.
— Сколько лет, сколько зим! — продолжала соловьем заливаться мама. — Как ты вырос…
— Он и тогда был не метр с кепкой, — скидывая куртку и обувь, вставила я.
— …похорошел!
— Бу-га-га! — прокомментировала я, ныряя в мамину спальню и осматривая поле деятельности. Или, скорее, поле боя: безжалостно выпотрошенный мебельный монстр гостеприимно зиял навстречу распахнутыми дверями, его внутренности грудами и стопками возвышались на кровати и на полу. — Мама, ты же еще в прошлый раз обещала разобрать старую одежду и отдать на переработку или в социальную службу! Пальто какой давности? Тридцатилетней? Или что, еще бабушкино?!
— Чтоб ты понимала! — Родительница отобрала у меня тяжелый, неопределенно сизого цвета лапсердак. — Это ведь еще советского производства! Посмотри, какой драп, теперь такого не выпускают, один Китай кругом! Если перелицевать и пуговицы заменить…
Я безнадежно махнула рукой. Сотни раз слушала эти песни!
— Да ладно, как хочешь, мо́ли тоже надо чем-то питаться… А где Димка? Уже поди на кухне наш ужин приканчивает?
Мама забегала глазами.
— У Димы ЧП…
Вот так и знала!
— И какое же? — насмешливо поинтересовалась я. — Пальчик заболел? Носик потек?
— Машина сломалась…
— Он не в курсе, что общественный транспорт в городе еще никто не отменял?
— …и ему обязательно нужно сегодня на СТО!
— Конечно-конечно! Мам, ну почему опять всё я? Детей у тебя, между прочим, двое!
Родительница сделала страшные глаза.
— Евгения, давай перестанем обсуждать наши семейные дела в присутствии посторонних!
— Да какой Черкасов посторонний! — отмахнулась я. — Вон ты, оказывается, сколько лет хранила в памяти его светлый образ!
Ухмылявшийся Артем, слушая нашу обычную перепалку, снимал пиджак и закатывал рукава рубашки.
— Ну раз я уже буквально свой, надеюсь, меня потом накормят ужином? Светлана Алексеев… Александровна, я ведь до сих пор ваши пироги помню!
