— Я здесь. Всё хорошо. Всё будет хорошо.
Она тихо всхлипнула, обвила руками, чувствуя, как стихает дрожь. Здесь, в темноте, снова тот незнакомец, что утешал, давал надежду, прогонял страхи. От облегчения кружилась голова. Асами крепче обняла, словно хотела вплавиться в его тело, и, поведя носом по шее, мягко поцеловала. Пока он не опомнился, пока не оттолкнул: по коже короткими, нежными касаниями. Изаму застыл, его руки, поглаживающие её спину, замерли, но вот ожили, скользнули к плечам. Зажмурившись, с отчаянием утопающего, хватающегося за соломинку, Асами взяла его лицо в ладони, ища губы — сейчас оттолкнёт. Но она хотя бы успеет украсть один поцелуй. Пальцы на её плечах дрогнули, сжались крепче, а в следующую секунду скользнули вверх, к волосам на затылке, притягивая к себе.
Ураган, безжалостный, сметающий все «нельзя» на своём пути — Изаму упустил момент, когда потерял контроль. Когда тепло её рук стало обжигать, а губы переместились от шеи к его рту. Пальцы сжались на плечах: сдержать порыв, оттянуть долгожданное, но такое болезненное чувство единения. Секунда, две… Изаму сдался. Пальцы скользнули в волосы на затылке, притягивая к себе, жестко впиваясь в короткие пряди. Губы по губам, сминая. Язык скользнул между, заставляя открыть рот шире, и поцелуй стал глубоким, влажным, грубым. Стукнулись зубы, Асами шумно выдохнула, закидывая на него ногу. Потёрлась, чувствуя его растущее возбуждение.
Здесь, в темноте, они снова былитеми, из недавнего прошлого. Когда влечёт лишь одно желание: слиться в единое целое. Неделимое. Необходимое. Нежность, ласка, трепет — всё осталось там, за стенами спальни. Забыв обо всём, задвинув все мысли, Изаму целовал её с пугающей жадностью, и Асами отвечала тем же. Руки по спине, плечам, груди — спешно, лихорадочно избавляя от ненужной одежды. Губы, языки, дыхание — перемешалось, сплелось. Короткие вдохи — набрать воздуха в лёгкие и снова нырнуть в поцелуй, в чужую сладость, пока пальцы сминают кожу, а ноги обвивают, упираются пятками в поясницу.
Изаму переплёл их пальцы, завёл её руки за голову, нашёл горящий безумием в темноте взгляд — отражение собственного. Вошёл плавно, до конца, и громко, протяжно застонал — от этого звука Асами задрожала, возбуждение вышло на новый уровень, неподвластный, пугающий, тёмный. Полумрак, лунный свет, скользящий по его плечам, его руки, прижимающие к кровати: всё слилось, смазалось, короткими вспышками по затуманенному сознанию. Сейчас Изаму ничего не давал, только брал, вбиваясь короткими толчками, не сдерживая эмоций, непрерывно, обрывисто что-то шепча, срываясь на высокие ноты гласных. Асами пыталась разобрать, но за собственными стонами и поверхностным дыханием не получалось. Звуки страсти, неконтролируемой, спустившейся с поводка, заполнили спальню.
Отпустив её руки, Изаму сел на пятки, погладил ягодицы, прежде чем резко насадить Асами на себя. Она дёрнулась, пальцы заскользили по простыне, комкая, ища точку опоры. Тело — оголённый нерв, каждое движение — удар током, каждый толчок — короткий взрыв. На грани собственного сознания, когда кажется: ещё немного, и точно сойдёшь с ума. Изаму смотрел на неё, раскидавшую руки по кровати, выгибающую спину до хруста в позвонках, на то, как колышется её грудь в такт его движениям, и дышал с тонкими хрипами, приближая обоих к концу. Пытался сдержаться, когда почувствовал первый спазм, сжавший член, но не смог — коротко, громко вскрикнул, запрокидывая голову, делая несколько последних, хаотичных толчков. Нехотя разжал пальцы, продолжавшие сжимать её ягодицы, упал рядом на подушку, шумно дыша.
Асами мгновенно прильнула к нему, обвила руками, обжигая прерывистыми выдохами грудь, потёрлась носом. Говорить не хотелось. Разговоры пугали, обещая очередной шаг к пропасти, заполненной общим отчаянием. Разговоры превращали в незнакомцев, чужих, далёких. Поэтому сегодня за них говорили губы — Изаму осторожно приподнял её подбородок, лениво, неспешно поцеловал. Втянул нижнюю губу, обвёл языком верхнюю, расслабленно, запечатывая любые слова, которые она сейчас могла произнести. Если бы только захотела. Но Асами не хотела. Пусть эта ночь не заканчивается. Пусть они снова только вдвоём. Пусть его руки по телу неспешно, а расслабленность проходит, заставляя разгораться потухшее желание.
Изаму боялся отпустить её. Боялся остановиться, разжать руки, перестать целовать. Боялся горечи, которая придёт моментально, стоит перевести дух и понять, что произошло. Сейчас он точно знал, что нужен ей. И так же давал понять, как сильно она ему нужна. Снова открытый, снова беззащитный. Перед ней, как на ладони. Понимает ли она это, или просто позволила себе короткий миг наслаждения, забывшись?
К рассвету Асами уснула. Уронила голову ему на грудь, а он ещё некоторое время продолжал неспешно гладить спину, выводя узоры. Выписывая:я тебя люблю. Добавляя к обычной фразе один иероглиф, чувство, которое никогда не сможет передать словами.Твоё счастье важнее, чем моё собственное. Осторожно переложив её на подушку, Изаму нежно подул на закрытые веки, убрал растрепавшиеся волосы с лица и невесомо поцеловал припухшие губы. Потом неслышно вздохнул, поднялся и отправился в душ.
20. Верные шаги
— Хочешь попасть на аудиенцию к главе, приходи на рассвете к Камню Памяти.
Каэдэ возникла из утреннего тумана, как алкогольный призрак, слегка пошатываясь, насмешливо глядя на Изаму.
— Вы что-то тоже зачастили сюда, Каэдэ-сама, — ответил Изаму, не сводя глаз со списка имён.
— Здесь слишком много людей, с которым я люблю… любила выпить когда-то. — На секунду лицо исказила застарелая боль, но тут же пропала, скрывшись под маской беззаботного веселья. Каэдэ усмехнулась, отвела взгляд от Камня и посмотрела на Изаму: — Разве у тебя не выходной сегодня? Отличный повод отоспаться.
— Ещё успею, — лаконично ответил Изаму. Сейчас он сутулился ещё больше, казалось, плечи вот-вот сойдутся на груди.
— Ты вообще сегодня спал?
— Нет.
— А ложился?
— Ложился. Не получилось заснуть. — Изаму еле слышно вздохнул, Каэдэ скорее почувствовала этот звук.
— Надеюсь, всю ночьразговаривалс Асами. — Каэдэ выделила слово и многозначительно поиграла бровями. Изаму одарил её долгим нечитаемым взглядом и снова отвернулся.
— Кому-то пора обзавестись собственной личной жизнью и перестать лезть в чужую.
— А кому-то пора обзавестись мозгами. Твоя рефлексия мешает управлению деревней.
— Зря они выбрали меня, — пробормотал Изаму. — Я не достоин поста главы. Я вообще мало чего достоин.
— Асами, полагаю, тоже? — склонив голову набок, поинтересовалась Каэдэ. На этот раз вздох вышел достаточно громким, чтобы можно было его различить в порыве налетевшего ветра. — Баран, — она закатила глаза. — Когда ты перестанешь перекладывать чужую ответственность за решения на свои плечи? Старейшины знали, кого выбирать, на то они и Старейшины. И Асами тоже знала, иначе не позволила бы себе… много чего не позволила.
Она подошла ближе, обдавая густым запахом свежего перегара, легонько толкнула плечом.
