От робкой надежды, вспыхнувшей в тёмно-серой глубине, у неё защемило сердце. Он не двигался, дышал через раз, и просто смотрел, выворачивая душу наизнанку. Глаза наполнились слезами: Асами душили слова, которые никак не желали слетать с губ. Она даже открыла рот, но не смогла произнести три слова, от которых может измениться всё и сразу. Чувствовала, что пока это будет слишком. Что может быть расценено, как ложь. Попытка убедить в том, чего нет. Впервые читала Изаму, как открытую книгу: каждый страх, каждую мысль в его глазах.
Наконец он расслабился. Потянул к себе, обнял, зарываясь пальцами в волосы. Асами поняла — не поверил. Или поверил не до конца. Действительно считает себя недостойным чужой любви? Или просто не умеет принимать её? Или… не умеет любить вовсе? Научит. Беззвучно усмехнувшись, Асами потянула его на себя, и Изаму, забравшись под одеяло, обнял, шепнул тихо:
— Спи.
Пригревшись, Асами заворочалась, устраиваясь удобнее. Как же уютно засыпать так, под звук его дыхания, шевелящего волосы, под стук его сердца. Которое она обязательно сделает своим.
Феодалы уехали, спустя неделю. И всё это время Изаму пропадал с ними: обсуждал детали договоров, спорил, выторговывая привилегии деревне, убеждал и подталкивал. Приходил домой, падал на кровать и бормотал сквозь ладонь, которой накрывал глаза, о беспросветной тупости, чужой жадности и желании связать их и силой заставить всё наконец подписать. Асами слушала, улыбаясь — раздражённый, мрачно бесившийся Изаму выглядел до странного мило. Потому что он с нейделился. Проблемами, мыслями, делами. Она видела его настоящего, и с каждым днём, возможно, сам того не понимая, Изаму открывался сильнее. Постепенно вечерние разговоры стали традицией — когда Изаму затихал, Асами принималась рассказывать обо всём, что могла вспомнить за прошедший день. Об испытаниях нового противоядия, о том, как ворчит Каэдэ, о пациентах, сбегающих домой. А потом они просто засыпали, в темноте тянулись друг к другу, и обнимать его стало необходимостью, без которой невозможно уснуть.
— Завтра пятница? — спросил Изаму, раскинувшись на диване в привычной позе скорбного мученика. Сегодня он освободился раньше, и теперь морщился, пытаясь спрятаться от оранжевых лучей, бьющих в окно.
— Нет, суббота. — Сидевшая рядом Асами щёлкнула его по носу. — Ты сможешь взять выходной?
— Уже. — Изаму улыбнулся, приоткрыв один глаз. — Два дня. И никаких дел.
— Так уж и никаких, — фыркнула Асами. — А я?
— Разве ты — дело? — он насмешливо прищурился.
— Не знаю. Нет? — она склонила голову набок, ожидая ответа. Прижав палец к губам, Изаму сделал вид, что задумался. Возмущённо засопев, Асами ткнула его под рёбра, заставив охнуть. Дёрнувшись, Изаму резко выбросил руку и потянул Асами на себя. Не ожидая подвоха, она рухнула на него, возмущённо зашипев.
— Ты не дело, ты моя жена, — прошептал он, опрокидывая Асами на спину и нависая над ней. Она моргнула, глубоко вздохнула, по телу волной — лёгкое покалывание током, собирающаяся гроза. Обещание, предвкушение. Как же она соскучилась! Пробежала языком по губе, с наслаждением отмечая, как темнеет взгляд, а зрачки расширяются, повинуясь ускорившемуся пульсу.
— Тогда займитесь, наконец, делом с женой, Изаму-сама, — хрипло ответила Асами и провела по его шее кончиками пальцев, притягивая к себе. Он выдохнул, опаляя её губы, мазнул влажным поцелуем, и тут же углубил его, обхватив за затылок. Асами откликнулась моментально, вспыхнула спичкой в его руках. Потянула ворот безрукавки, и та вдруг резко разошлась пополам. Отпрянув, Изаму насмешливо, прерывисто протянул:
— Ты лишила меня любимой майки.
— У тебя их ещё десять, — выдохнула Асами и вновь потянулась к его губам.
Кровь понеслась по венам, обжигая, потребность коснуться его кожи своей лишила возможности мыслить. Выгнуться, подставляясь под его горячие ладони, зашипеть, когда они нырнули под майку, обхватить ногами — этого было мало. Мало сладких выдохов и шумных вдохов, мало ищущих губ, скользящих по шее, мало тяжести, собравшейся внизу живота. Когда он втянул в рот сосок, Асами протяжно замычала, путаясь в его волосах. Нетерпеливо подцепила ногой резинку его штанов, потащила вниз. Он провёл языком между грудей, толкнулся, потёрся о лобок, вызывая новый долгий стон сквозь сомкнутые губы. Перед глазами плыло, голова кружилась, потребность почувствовать его в себе вызывала физическую боль. Асами захныкала, не сдерживаясь, когда ладонь нырнула в шорты, и пальцы закружились вокруг клитора, размазывая смазку. Изаму легко укусил её в плечо, оттянул кожу губами. Вспышка синей молнией сверкнула под плотно зажмуренными веками. Асами задрожала, почти не соображая, вцепилась в его спину, оставляя ровные розовые лунки от ногтей.
Изаму сел, потянул её на себя, рассыпал поцелуи по ключицам, шее, плечам. Стремительный, яркий оргазм затихал, разнося по телу коктейль наслаждения вперемешку с жаждой. Асами поймала его взгляд и тут же провалилась в него. Сердце будто увеличилось в размерах, стало в три раза больше, грохоча о грудную клетку. Приоткрытые влажные губы, блуждающий тёмный взгляд, растрёпанные волосы — сейчас весь мир сосредоточился в нём. В желании быть только его.
— Я люблю тебя, — на выдохе, глаза в глаза. Изаму моргнул, руки, лежащие на её спине, неосознанно сжались крепче.
— Люблю тебя, — снова прошептала Асами и, не давая опомниться, влажно поцеловала.
Громкий стук в дверь не сразу дошёл до затуманенного сознания. Изаму всё ещё не двигался. Не отвечал, позволяя целовать. Новый стук, Асами повернулась к двери, раздражённо выдохнула и покосилась на Изаму. Он выглядел таким ошарашенным, что хотелось расхохотаться.
23. Главные слова
— Открывай, Асами! Я знаю, что ты дома!
— Чёрт, — Асами взъерошила волосы. — Совсем забыла, что мы договаривались…
Потянулась к майке, валявшейся на полу, и рыкнула:
— Иду!
— Асами, — заторможено проговорил Изаму, — ты…
— Люблю тебя, — мягко улыбнулась Асами, коротко поцеловав в уголок рта. Успела заметить, как дрожат его губы и так хотела бы продлить это мгновение, выпить его реакцию до дна. Но дверь вот-вот грозили снести с петель, и пришлось подтолкнуть Изаму, заставляя встряхнуться и уйти в спальню.
— Как с тобой можно договариваться? — возмущённо воскликнула Цубаки, проходя мимо Асами в дом. — Ты что, спала? Хороша подруга — неделю назад собрались, а она забыла!
— Прости. — Асами пожала плечами и попыталась пригладить растрёпанные волосы. — Я и правда забыла. Сейчас соберусь и пойдём.
— Давай-давай, столик ждать не будет. — Она рухнула на диван, вытянув ноги, поискала глазами пульт.
Шмыгнув в спальню, Асами выдохнула и тут же рухнула во внимательный взгляд. Почему Изаму всегда смотрел на неё так, будто хочет пробраться под кожу? Он стоял, прислонившись к шкафу, скрестив руки на груди, и растерянно кусал нижнюю губу.
