– Я никогда не пойду в вашу школу! – проскулил Тимофей, от ужаса глотая все звуки.
– Брось, малый! Со мной твоя сестра в безопасности!
– Тимка, ты доел конфеты? – поспешила я перевести тему, дабы предотвратить очередную психологическую травму у ребенка, – их надо было выплюнуть!
Братишка весело замотал головой, выпустив в воздух, словно факир, очередную струю огня.
Вдруг злополучная яхта попала в огромный светлый круг. На вершине высокого маяка, словно яркий глаз немого циклопа, включился главный прожектор. Ник удивленно присвистнул. Кто-то с лодки, наконец-то, додумался перерезать веревку. И теперь матрац со своей визжащей от бешенства пассажиркой оказался в центре светлого круга, раскачиваясь на волнах перед многочисленными улюлюкающими зрителями городского пляжа. Вспоминая ругательства молодости, несчастная Мадам осыпала все и вся проклятиями, самыми неприличными жестами требуя выключить «подсветку» с маяка. Вокруг нее с веселым хохотом носились русалки, раскачивая матрас и намереваясь оставить пассажирку без купальника.
– Что там делают русалки? – недоумевала я, – она же их убьет!
– Их никто не видит, потому что не верит в магию. Максимум, только дельфинов, – объяснил Ник, затем резко развернулся в мою сторону, – так! С тобой все ясно-прекрасно! Быстро выворачивай карманы! У тебя остался мой волшебный предмет!
– Это почему это? – возмутилась я.
– По кочану и по хряпке! – тявкнул Роки, – ты даже меня можешь слышать! Сперла все, что могла. А что не смогла – сожрала!
Выбора не осталось, я принялась шарить в карманах, тут же нащупав что-то теплое и круглое. Это была последняя из конфет-искорок, та самая, которую я незаметно умыкнула.
– О, нет! – закричал Ник, схватил свою собственность и уставился на Тимку, – ты съел «Болтливую дюжину»?
– Бэээ-бэээ! – ответил ребенок, хитро улыбаясь, – мэээ!
– Что? – я отпрянула назад, словно у брата выросли рога, – что происходит?
– Он сказал, что съел только одну, – перевел с бараньего Ник, – теперь он может полдня болтать на двенадцати звериных языках.
– Кукареку! – кивнул Тимка, и вечерний воздух снова разорвали клубы огня, – м-у-у!
– Меня родители казнят! – простонала я, хватаясь за голову, – как это прекратить?
– Ну, сделай ему клизму с толченым стеклом и малиновым вареньем! – посоветовал Ник.
Тем временем на маяке главный прожектор понимающе выключили. С берега к бушующей Мадам Танк отправилась спасательная яхта с не менее яркой поисковой фарой.
– Соблюдайте спокойствие! – кричал ей в рупор один, самый голосистый и «весомый» во всех смыслах этого слова, спасатель, – держитесь за матрац! Уважаемая, оденьте купальник! Берегите ваш голос и наши нервы!
– Выключи фару, солдафон! – донес ответ ветер, – выключи! Или я переверну твое корыто!
Однако вопреки заявлениям пострадавшей она была успешно спасена. Лодка не пошла ко дну, хоть и заметно потяжелела. Русалки, вновь ставшие для меня дельфинами, весело унеслись в открытое море. Роки перестал разговаривать и теперь только скулил и рычал.
Огненный солнечный диск едва выглядывал из-за горизонта, все глубже ныряя под воду, на нас быстро опускалась темная южная ночь. На потускневшем небе заблестели первые звезды, далеко за горизонтом вспыхнуло яркое зарево заката. Городской пляж превратился в разноцветную полосу танцующих огней.
– Тимофей, прекрати на меня шипеть! – деловито произнесла я, брат снова прокукарекал, – ничего не говори при родителях! И не чихай! На сегодня концерт окончен!
И как же сильно я тогда ошиблась. Никогда не забуду момент, когда Ник спросил, хитро прищурившись:
– А ты ничего не забыла?
– Ах да!– вскрикнула я, вскакивая с места и ругая свою дырявую память, – мой подарок!
Следом к морю поплелся Тимка, осторожно выглядывая из-за моей спины и искренне надеясь, что моллюски не кусаются. Ракушка лежала там же, где ее и оставили: на мокром песке среди волн, за тем исключением, что теперь она была широко распахнута. Что-то маленькое и блестящее лежало на ее нижней створке.
Я присела на корточки, чтобы лучше разглядеть «свой подарок», и громко ахнула. Внутри, словно в изящной перламутровой шкатулке, лежало небольшое серебряное колечко с двумя змеиными головами, повернутыми друг к другу. Удивительный белый металл давал яркие волшебные отблески. Между змеями сверкал острый осколок ярко-бирюзового камня. Позади я услышала громкий вопль Ника – судя по всему, он тоже впервые увидел «свой подарок». Тимка, однако, остался весьма раздосадован: ни моллюска, ни конфеты. Чирока тоже не оценил сюрприз, кольцо совсем не пахло колбасой.
– Заоблачный металл, – прошептал Ник, скорее всего, подразумевая стоимость кольца, – если б только я знал, как им пользоваться. Старый плешивый кентавр вышвырнул меня из класса раньше времени. Ладно, забирай себе эту побрякушку.
– Это что – предложение? – произнесла я, первый раз в жизни мое лицо зарделось ярче, чем огненные волосы.
Но, как настоящий маленький джентльмен, мальчишка мигом спас положение:
– О, нет! Я ни за что на тебе не женюсь! – закричал он на весь пляж, пятясь назад, как от беременного верблюда, – я убегу! Ты заставишь меня ходить в школу, выставишь Чироку и не будешь разрешать ночевать в море!
– Отлично, проехали! – возмутилась я, – тогда зачем ты отдаешь кольцо?
– Прям и колечко подарить нельзя? – его загорелое лицо озарила самодовольная улыбка, – забирай! Мне было не сложно!
Обстановку разрядил Тимка, которому не грозила никакая свадьба. У детей его возраста интерес всегда побеждает страх. Он схватил ракушку быстрее, чем я успела моргнуть. Секунда, и кольцо засияло на указательном пальце его левой ручонки. Тут-то все и началось.
– Я хочу свой велопед, – громко и требовательно обратился он к морю, выдувая клубы огня, – новый! И завтра! Бэээ-бее!
– Квашеная жаба! – косился на него Ник, пятясь назад, – это ты мне?
Но Тимка, не обращая внимания на нашу панику, продолжал что-то бормотать сразу на всех двенадцати языках. Очевидно, заказывая доставку своего нового велосипеда на завтра. Я точно знала, что мы не можем себе такого позволить, родители еще не выплатили кредит за новый дом. И если у Тимки и будет велосипед, так только мой старый, когда он сможет доставать до педалей. Но я не стала произносить это вслух – мечта для того и существует, чтобы верить!
На горизонте от солнца осталась лишь огненная полоса, напротив которой взошла полная кроваво-красная луна. Вокруг нее, словно рассыпанные бусы, сияли крупные южные звезды. Карие Никиткины глаза расширились от удивления, едва он заметил цвет луны, в лесу кто-то шуршал, рычал и скулил. Сейчас я очень жалела, что вернула свою волшебную «термоядерную конфету» и больше не могу видеть скрытый мир.
