Ник полностью проигнорировал вопли питомца и повернулся ко мне:
– Алиса, у твоего отца есть машина? – деловито спросил он, и, не дожидаясь вразумительного ответа, принялся швырять награбленное в ближайший палисадник, к счастью не наш, – это вам бесплатный подарок. Рекламная акция от троллей!
– Ник! Это не мой дом! – закричала я, провожая взглядом летящую косметичку Анжелики, – ты все выкинул на любимую клумбу наших соседей. Кажется, их фамилия Ступины.
– О! Столбины! – процедил сквозь зубы Ник, рассматривая двухэтажный дом, отделанный сайдингом и увешанный спутниковыми антеннами, – сейчас я пошлю им привет!
С этими словами он принялся рыться в своем самодельном бездонном кармане.
– Может по домам? – промямлила я, вопросительно оборачиваясь к Максу, он стоял, не шелохнувшись, там, где мы его оставили, – кому куда?
– От полярной звезды с попутным ветром до первых лучей солнца, – серьезно ответил он, глядя на кроваво-красную луну.
– Куда?! – переспросила я, не понимая перед кем он выпендривается.
– Тогда тебе пора бежать! – хмыкнул Ник, – а то не успеешь!
– До встречи! – послушно ответил Макс, я кивнула, Тимка салютовал струей огня.
Блестя серебряными кандалами и острым гребнем хамелеона на плечах, Макс быстро скрылся за первым поворотом, оставив нас в полном недоумении.
– Брехня и провокация! – прошептал Ник, возмущенно сверкая темными глазами, – на востоке одни помойки и фермы! Он что, живет в курятнике?
Я пожала плечами. Ник еще долго бегал от поворота к повороту, громко ругаясь и шлепая босыми пятками по асфальту, но Макса уже и след простыл. И как такой заметный мальчишка, то больной, то здоровый, мог так незаметно исчезнуть? Вокруг происходило что-то слишком «мозговзрывоопасное» и «логиколомное» для тихого скромного Мироморска.
– Ник, нам нужно поговорить, – начала я, посмотрев ему прямо в глаза.
– Нет, я собираюсь возвращать трин-амулет оркам, – перебил он, отвечая на все вопросы разом, – и я не так часто краду у Лекса! Он издевается надо мной просто потому, что у меня нет ни отца, ни ботинок. К тому же этот Белоснежка просто не дорос до моих шуток!
– Ник, тот змей в машине! Он разговаривал? – перебила я, чувствуя себя сумасшедшей, – это правда?
– А этот-то! Да, шипел без умолку, – ответил Ник, отгоняя комаров оторванным лисьим хвостом, – скажи спасибо, что не пел. И зачем ты за меня заступилась и все испортила? Я бы перевернул тарантас этого пижона!
Я глубоко вздохнула, мы уже стояли у калитки моего нового дома, разговор явно не задался.
– Ну, это же очевидно, Ник, – передразнила я, копируя его наивный голос, – потому что я – Ведеркина. И мне было не сложно. Кстати, без пяти одиннадцать. Ты точно дойдешь один?
Но мы еще не прощались. Тимка, неплохо выспавшись, наконец-то открыл глаза и тут же принялся просить первое, что увидел. Ребенок требовал, что бы «Сырока» отправился к нам в гости, дабы «в него играть, катать на паровозике с большой лестницы, кормить конструктором и на ночь класть под подушку». Едва услышав последние слова, Роки снова притворился мертвым, задрав лапы, высунув язык и закатив глаза. Видимо, это была его любимая поза! Четвертый раз за сегодня!
– Хочешь, возьми его, – протянул мне зверька Ник, – он все равно сбежит.
– Хорошая мышка, но у нас кот, – кое-как ответила я, представляя, как Тихонтий будет трястись от страха на люстре, думая, что мы все-таки завели собаку.
– Он не ест котов! – гордо заявил Ник, – ну только по праздникам.
Далее продолжать разговор было бессмысленно. Чирока покинул нас с диким воплем , спасаясь бегством от «гостеприимства» Мед-Ведеркиных. Очень жаль, но не всякое понравившееся чудо можно унести домой.
– Так, пора сваливать! – быстро сообщил Ник, доставая из кармана что-то небольшое и темное, это был его личный способ прощаться, – вы тоже проваливайте быстрее!
Он ловко закинул предмет в открытое соседское окно на втором этаже, где по всем признакам располагалась спальня. Раздалось громкое шипение, треск и хлопок, затем крики и ругательства. Оттуда повалил едкий желтый дым с резким запахом тухлых яиц.
Ник достал из кармана потрепанный домашний тапок зеленого цвета, быстро надел и… испарился. Тимка, хихикая, выпустил изо рта яркую струю дыма. У соседей зажегся свет, загромыхали стулья, громко заскулил пес, кто-то чихал и кашлял.
– Дорогой! Еще раз и я подам на развод! – раздался резкий женский голос, упало что-то тяжелое, – предупреждать надо! Фу! Наш мопсик подыхает!
– Авгочка! Милая! – отвечал виноватый мужской голос, – клянусь машиной, это не я! Ай! Ой! Я больше не буду!
Кряхтя и ругаясь, я потащила велосипед в дом, совершенно не желая быть застуканной за киданием бомб-вонючек. Родители не вышли нас встречать, хотя на моем мобильнике был десяток пропущенных вызовов и дюжина панических смс. Какая-то наглая морда, очень похожая на Чироку, отключила звук.
Судя по звону посуды на кухне, мама только что вернулась с вечерней смены из центрального госпиталя. Оттуда доносился мягкий, едва слышный шепот отца и, я вздрогнула, тихое сдавленное всхлипывание мамы.
– Только не чихай огнем! – шепотом предупредила я брата, – иначе никаких мультиков, шоколадок и Чироки!
– Бэээ-мээ! – ответил Тимка. Наверное, понял.
Вдруг, кухонная дверь резко распахнулась, заставив меня вскрикнуть. На пороге стоял высокий широкоплечий мужчина в домашних брюках и рубашке – наш отец. Вокруг уставших зеленых глаз разбегались легкие морщинки, а первые седые волосы надежно прятались в густой белобрысой копне волнистых волос. Вопреки моим предчувствиям о «великой буче» в честь нашего позднего возвращения, он подозрительно улыбался:
– Ну, привет! Где были? Что принесли? – вкрадчиво спросил отец, я растерянно молчала, – ты телефон проглотила, да?
– Дома оставила, кажется…
– О, Какулья! – вскрикнул Тимка, подражая Нику, – папа, ты – тролль!
– Какая такая какулья? Ты же приучен к горшку! – он строго посмотрел на брата, – есть кто-то хочет? Остался суп из рыбы с курицей, неплохой такой. Хотя нет, кажется, я все доел.
Я помотала головой, мол не ужинаю после шести. Тимка тоже отказался от отцовской стряпни, а вместо того тут же поведал присутствующим о «вампире, его ручной крысе, акуле и супермене». После чего мы были спешно направлены каждый в свою комнату с огромной просьбой не шуметь и заснуть как можно скорее. Отец попросил меня уложить брата: у мамы в госпитале попался трудный пациент.
Моя рыжая голова кружилась от череды престранных событий, обрушившихся на нее этим вечером, совершенно не догадываясь о предстоящей ночи. Сейчас мне была просто необходима ванная комната – место глубоких раздумий и важных решений. Кстати, в туалете тоже иногда неплохо думается.
