– Что это? – спросила я, раздвигая цветы, – реклама местного супермаркета?
– Надпись на нэльвирском, – тихо ответил Макс, – драконья кровь, ее не сотрешь. Кто-то пометил твой дом кровавой метрой. Ты вчера никого странного не видела?
– Нет! Я каждую ночь на вечеринках с домовыми! Лаюсь со скравинами! Кидаюсь блинами в эльфийских принцесс и спасаю местожительство дэльвиров! – передразнила я, – что вообще происходит? Ее нужно сейчас же убрать!
Как по команде, он тут же поднял клумбу и быстро перетащил ее к калитке Столбиных, словно она всегда стояла только там.
– Совсем обалдел? Такая тяжесть! – заахала я, не веря своим глазам, – что все это значит?
– У твоих соседей сегодня будут гости, нежданные и незваные, – тихо ответил он, протягивая мне сложенную треугольником записку, – кстати, это твое. Прочтешь?
Я схватила позабытый гороскоп, треугольный пергамент точь-в-точь, как у Ника. И тут мою больную голову внезапно озарила мысль:
– Стой! Ты тоже всех их видишь? В смысле дэльвиров, эльфов и прочих?
– Да, я пока не ослеп, – улыбнулся он, – их видят все, но по-разному. Кто-то птиц, кто-то живых человечков, кто-то клочки перьев и шерсти.
Странно, но кажется Макс знал об этом волшебном мире гораздо больше, чем я сама. Хотя, может быть, в Мироморске это в порядке вещей. И я единственная столичная клуша, которая ни разу не слышала о Магиверии и домовых.
– Это значит, у тебя тоже есть волшебный предмет? – спросила я знающим тоном.
Глава 14. Утренний подвиг
скоро полдень, воскресенье, 31 августа
Макс утвердительно кивнул, указав пальцем на ожерелье из серебряного хамелеона. Тот с радостью выплюнул хвост, и в благодарность поменял цвет с холодного металлического на изумрудно-зеленый. Невозможно было сказать, куда смотрят его круглые выпученные глаза, переливающиеся всеми цветами радуги. Черные маленькие зрачки бегали по сторонам, совершенно не советуясь друг с другом.
– Наконец-то! – раздался шуршащий голос, – сколько можно было меня игнорировать? Сами свернитесь калачиком и положите ноги в рот! Бедный Тэльвирский хамелеон Эрвилок!
– Тыльвы? – переспросила я, хихикая, – кто это? Толстые эльфы?
– Сама ты М.О.Р.Ж., – надулся Эрвилок, зеленея от возмущения, – Магически Обделенное Рыжее Животное! Тэльвиры – это подземные жители, самые искусные наездники драконов!
Я нахмурилась, Макс засмеялся, хамелеон густо покраснел.
– Вообще-то я вылупился из хрустального яйца сотни лет назад. В такой древности, что самые красивые легенды обо мне уже давно стали неправдой, – жаловался хамелеон, – пару раз обогнул Землю на четырех лапах, был в Атлантиде и Трое, недельку в Вавилоне и, конечно, на Марсе. Из моего славного вида выжил единственный, самый прекрасный и мудрый представитель.
– Враки! Остался только Локи, – поддел его Макс, – больше таких не видел.
– Забавный, – улыбнулась я, одновременно протягивая к ящерице руку – теплый и мягкий, хоть и насквозь серебряный, – не укусит?
– Он еще мяукает и лапу подает!
Но хамелеон не сделал ни того, ни другого. Он выхватил цепкой лапкой из моих рук треугольную записку, вскарабкался на голову Макса и развернул ее. Несмотря на все мое недовольство, выпученные круглые глаза забегали по строчкам, все сильнее вылезая из орбит.
– Отдай! – кричала я на охамевшее земноводное, глядя, как догорают синим пламенем остатки записки, – Макс! Скажи ему!
Прямо наказание какое-то! Это за то, что я взяла без разрешения Никиткину записку. И когда Локи соизволил вернуть мне мою бумажку, я успела прочесть только:
«Хотите точнее – платите больше!»
– Что там было?! – закричала я, стряхивая белый пепел с ладоней, – говори сейчас же!
Обычно меня мало кто слушается, особенно если я на них просто ору. Но хамелеон, балансируя на макушке хозяина, вдохнул в легкие побольше воздуха и торжественно произнес:
– В комнате бардак,
В голове танцуют тролли!
Алиса по уши
Влюбилась в Макса!
– Нескладно, – заметил последний, голубые глаза насмешливо смотрели из-под длинных черных ресниц, – я и так знаю, что она влюбилась по уши.
– Это наглая ложь! – возмутилась я, хотя это было чистой правдой, – я… ты…
Врать не было смысла: мои щеки пылали, во рту пересохло, взгляд говорил сам за себя. Хотелось провалиться далеко и надолго, но вместо этого, я решила поймать наглое земноводное.
– Эй, полегче! – вскрикнул Макс, моя рука угодила прямо ему в ухо – туда, где только что была ухмыляющаяся физиономия хамелеона.
Мгновенно Локи разлетелся десятком больших синекрылых бабочек. Я потерла ушибленную руку, решив не извиняться – Максу тоже полезно. Этот мальчишка был так же бестактен, как и прекрасен. Ведь мог бы просто из вежливости сказать что-то вроде «ты мне тоже нравишься» или «ты очень красивая».
«Ничего, Макс, – думала я, кусая губы, – твой хамелеон получит промеж ушей быстрее, чем я выясню, со сколькими девчонками ты гулял!»
– А чем ты кормишь свою милую ящерку, – произнесла я вслух, пытаясь перевести тему, – и он умеет превращаться во все, что захочет?
– Только в то, что он когда-либо видел. Очень полезная вещица в хозяйстве. Сотни Тэльвирских хамелеонов по сей день находятся среди людей золотом, изумрудами, алмазами и прочим хламом, – ответил Макс, – они были разделены и потому навсегда утеряны.
Мы шли по главному шоссе между однообразными домиками Изумрудной улицы. К волшебному привыкаешь быстро. Я уже почти не замечала пестрых эльфов, дэльвиров и прочую живность. Пару раз наступила на путающихся под ногами троллей. В небе шныряли ковры-самолеты, парили драконы и воздушные шары. Темные тучи над головами еще пока не решили, намочить нас или нет. Я раскрыла рот, чтобы задать свой тысяча и один важный вопрос, но тут Локи обернулся зеленым попугаем и заорал во все горло:
– Спасайтесь! Сзади человеческая повозка!
После чего раздался оглушительный автомобильный сигнал, и мы резко отпрянули в сторону. Попугай, балансирующий на плече у Макса, мигом прыгнул на его макушку. К моему величайшему облегчению, он обернулся стильной оранжевой кепкой. Надеюсь, я не услышу от нее воплей вроде «Привет, дурики!». С нами поравнялась небольшая легковая машина скучного серо-зеленого цвета. Следуя своей многолетней традиции, благородное семейство Столбиных в последнее воскресение месяца следовало в центр города за покупками. Завидев нас, взрослые пассажиры не на шутку побледнели, в раскрытые окна послышались возмущения. Их сын, в чьем распоряжении находилось все заднее сиденье, показал нам очень грубый жест рукой. В тот же миг оранжевая кепка, к полнейшему ужасу Лелика, обернулась красными трусами слоновьего размера. Сынчик тут же узнал свою собственность, раздался дикий поросячий визг. Из багажника высунулись шесть остреньких мордочек: наши каштановые тролли тоже ехали на «шопинг». Винни Столбин, решив, что его сын увидал в заднее окно не что иное, как последнюю модель сверхзвукового бомбардировщика, выжал педаль газа в пол. Машина резко рванула вперед, поднимая в воздух клубы пыли.
