– Значит, она не должна получить кольцо, – тяжело вздохнула я, оглядываясь по сторона, и добавила про себя, – каждый попадает под чары, едва на нее взглянет? Тогда Максу точно не нужно ее видеть!
В лавочке на стареньких деревянных полках, словно в многоэтажных игрушечных домиках, толпились самодельные сувениры: неведомые зверюшки, куклы, домики, цветы и деревца. Все было искусно сделано из подручного природного материала: камешки, ракушки, морские звезды, веточки, палочки и листочки. Пахло свежескошенной травой, хвоей и тайнами. Магазинчик освещался толстыми восковыми свечами, их спокойное желтое пламя было ярче электрических лампочек. По стенам прыгали загадочные танцующие тени, отчего казалось, что все игрушки живые, и замерли только при виде нас.
Из покупателей внутри была только хрупкая белокурая девочка в ярком сиреневом сарафане и такого же цвета босоножках. Я громко ахнула от неожиданности: ее снежные кудрявые волосы, ресницы и брови сливались с бледной фарфоровой кожей. На болезненно-худом лице горели, словно огромные аметисты, добрые печальные глаза загадочного сиреневого цвета.
– Ори громче! – подбодрил меня Локи, – все равно не услышит!
И действительно, девочка совершенно не обращала на меня внимания. Блеклые тонкие губы застыли в немой улыбке. Слишком наивный чистый взгляд и четкая густая тень на полу тут же развеяли все мои подозрения: она не приведение!
– Привет! – улыбнулась я незнакомке, словно своей старой знакомой, – ты не видела продавца? И, может быть, тут есть запасной выход?
Ответом было молчание, девочка едва заметно покачала головой. Я пробежалась по комнате дежурным взглядом. На стареньком деревянном столике стоял миниатюрный сундучок с узорными выкованными буквами «Большое спасибо!». В его крышке было соответствующее узкое отверстие для монет. Бери все, что хочешь, плати, сколько сможешь. Весьма странно, что из магазинчика до сих пор не вынесли все сувениры бесплатно. Должно быть здесь стоит куча скрытых камер и отличная сигнализация. Или все-таки есть продавец. Тут я решила обо всем догадаться сама.
– Скажи, может быть, ты – продавец?
– Лысый хрюнопень! Конечно же, нет! – проворчал Локи, – и она не будет с тобой разговаривать, Петровна. Пятнадцать лет ни с кем не говорила, а тебе сейчас споет!
– Я Павловна! И я хочу, чтоб она со мной поговорила! – настаивала я.
До сих пор удивляюсь своему тугоумию: наверное, девочка просто была немой. Макс загадочно улыбнулся, Локи, довольный собой, засверкал от носа до кончика хвоста. Спрошу при удобном случае, где он оставил свой острый гребень.
– Вам тоже нравиться, сколько здесь бабочек? – спросила белоснежная девочка, словно пропела, ее голос оказался таким звонким и музыкальным.
– Привет! – закричал попугай, да так громко, что от неожиданности вздрогнули даже сувениры. Эльфы заметались на полках, самый впечатлительный свалился на пол. Лишь одна незнакомка стояла на месте, как вкопанная, и улыбалась.
– Мне кажется, этот автомат не исправен, – с этими словами она повернулась к объемному деревянному шкафу, такому же антикварному, как и все остальное.
Высокий и пузатый, он скромно стоял, прижавшись широкой спиной к стене. Его единственная дверь с блестящей медной ручкой была плотно закрыта на старый, но еще надежный замок с дужкой. Вверху сияла кованая надпись «Именные браслеты. Опустите монету и громко назовите свое имя. Ругаться запрещено». Ровно в центре дверцы находилось узкое отверстие для мелочи, чуть ниже торчал маленький выдвижной ящичек. Сейчас он был почти полностью вытащен, чудом удерживаясь в проеме. Девочка вынула оттуда небольшую блестящую монетку и тут же опустила ее в монетоприемник. Раздался громкий звон колокольчика, затем лязг металла, стук, скрежет, вздохи, охи и, наконец:
– Мы не работаем-с!! Сколько можно-с повторять-с? – взорвался внутри ворчливый голос, я невольно отпрыгнула назад, – засуньте-с свою монетку-с!
– Хватит-сла! – добавил звонкий мальчишечий писк, имевший самые большие проблемы с произношением, – совсем-сла обалдем-сла!
После десятков шумных недовольных возмущений, половину которых мы не поняли из-за исковерканных слов, свиста и непонятных звуков, монетка шлепнулась в открытый ящик.
– Видите! Не работает! – развела незнакомка руками, и тут же опустила ее в монетоприемник по второму кругу, – кстати, меня зовут Анна! Анна Рустина!
– Чтоб-с вас тролли-с разжевали-с и выплюнули-с!
– И уши оторва-сла!
Девочка, собираясь отправить свою многострадальную монетку в очередной экспресс-тур, вдруг, резко обернулась к нам и спросила:
– А как ваши имена? Жаль, что мы не встречались раньше.
– Алиса! – выпалила я, с ужасом следя за перемещением ее руки, – и Макс! А хамелеон, то есть попугай, – это Локи!
– Стой!! – закричали мы в один голос, но её тонкие белые пальчики уже опустили монетку в щелку.
– Да чтоб-с вас горгулья-с поцеловала-с! Сотню-с раз!
– Наверно-сла язык не понима-сла! Иностран-сла!
– Мама мия-с! Идиото-с! Гоу хом!
– Машин капут! Фирштейн? Плакало фортуно! Коза ностра! Дубино синьоре!
Я рассмеялась, хоть и была не особо сильна в языках.
– Надо постучать, – предложил попугай, глядя на шкаф, – посильнее!
– Сейчас я-с тебе-с постучу-с! – визжали изнутри, голос скрипел и срывался, – головой-с о стену-с!
В наказание монетка пошла по третьему кругу, затем по четвертому и пятому. У незнакомки, кажется, были огромные проблемы со слухом. Казалось, один лишь Макс догадался об этом и потому терпеливо молчал. Мне вдруг стало жутко стыдно за себя и за свой глупый смех. Я уже было решила извиниться, но передумала, оправдывая себя тем, что девочка, возможно, меня просто не услышит. Макс спокойно подошел к ней, молча протянув руку ладонью вверх. Она с любопытством на него посмотрела, как щенок, чуть склонив свою белесую голову на бок, и робко опустила туда погнутую монетку. Он кивнул в знак благодарности, бесцеремонно выдернул перо из хвоста попугая и медленно повернулся к опасно притихшему шкафу.
– Ты что это творишь? – закричал Локи, оглядывая свой поредевший хвост.
– Благодарю! – передразнил Макс, ловко вставив кончик пера в крохотную замочную скважину.
Пара нехитрых движений и медный старинный замок, лязгнув, поддался. Я затаила дыхание, Макс осторожно открыл старую деревянную дверцу, словно ожидая, что оттуда кто-то выпрыгнет. Анна не сводила с него своих ярко-сиреневых глаз. Внутри шкафа на стареньких деревянных полках, увитых плющом, как в миниатюрных комнатках, расположилась целая мастерская. Среди стульчиков и столиков копошились очередные маленькие жители Магиверии. Телосложением они чем-то напоминали большеголовых домовых, только ростом были в полтора раза меньше. У каждого работяги была теплая телогрейка, подбитая чьим-то рыжим мехом. На ногах: красные кожаные сапоги с высокими загнутыми носами. На головах: разноцветные треугольные колпаки, из-под которых во все стороны торчали жесткие темные волосы, словно чей-то мех. Я насчитала пятерых сусликообразных человечков. Самый старший и шепелявый сидел около монетоприемника с лупой и проверял стоимость и подлинность монет. Это он больше всех хотел, чтобы нас «поцеловала-с горгулья-с».
