– Но у нас плановая экскурсия! – возмутился толстенький цветочный житель, – и внизу не учительская, а дамский туалет!
– Значит, этажом выше! – не сдавалась Профессор Рифма, выпроваживая всю делегацию, – брысь! Потом посмотрите на человеческих детенышей!
В дверях появился Макс, он быстро прошел на свободное место рядом со мной. Время снова пошло, и экстра-класс оказался в экстра-беспорядке. Кто-то съездил кому-то по затылку, другие сели мимо стула, девчонки визжали, перекрикивая друг друга. Вдруг все стихло – каждый заметил присутствие учительницы.
– Ты обещала вчера сесть со мной! – недолго думая, Ник плюхнулся на коленки Макса, – лохматый, уходи!
– Ник, кажется, мы вчера договорились! – я обреченно тяжело вздохнула, незаметно спихивая с парты свою ручку. Искренне надеюсь, что пока буду ее искать, все наладится само собой.
– Колтин! Веди себя прилично. Сейчас начало сентября, а ты бесишься, как мартовский кот! – возмутилась учительница, вскакивая на стул, чтобы казаться выше, – слезь с Максима и закрой окно, в которое ты влез!
Ник вскочил с коленок Макса, подошел к окну, сгоряча громыхнул рамой так, что посыпалась побелка, и с самым обиженным видом поплелся в конец класса. Я так и не нашла свою ручку, громко треснувшись головой о парту.
– Итак, кто такой Тони Барсых? – спросила учительница, тыкая указкой в исписанную доску. Класс захихикал.
– Судя по этой надписи, он – жирный блохастый индюк!
– Я писал про Колтина! – возмутился симпатичный мальчик с каштановыми волосами, сейчас он мечтал разбить доску вдребезги.
– Попрошу сюда! – потребовала Профессор Рифма, топая крохотной ножкой в мягком домашнем тапочке, – напиши это еще десять раз, чтобы каждый запомнил!
– Но мой отец…
– … до сих пор мечтает о дочери! – продолжила учительница, затем легко запрыгнула на письменный стол. Все синхронно ахнули и протерли глаза, кто-то даже пару раз. Домовиха обвела присутствующих интригующим взглядом:
– На моих уроках возможно все! Вместе мы сотрем границы пространства и времени, встретим всех, кого захотим видеть, заново перепишем историю и немного поколдуем! Кто угадал, как называется мой предмет?
– Черная магия?! – неуверенно выкрикнул кто-то из класса. Искренне надеюсь, что не Никитка.
– Литература, дорогие мои! – улыбнулась она, спуская очки на нос.
– Книги – верные союзники против скуки, вечные борцы со злом и глупостью, преданные друзья на всю жизнь! Открывая новую книгу, словно маленькую дверцу, вы погружаетесь в новый таинственный мир, где между реальностью и сказкой лишь поверхность страницы. Но, сегодня мы будем сами писать! Барсых, большое спасибо, теперь все нужно стереть!
По классу пробежал легкий шепот. Все, кто учится в школе, прекрасно знают о бессмертной традиции сочинения «Как я провел это лето», соревнования в выдумках и грамматических ошибках.
– Дружно достаем листы и вспоминаем три последних месяца! Кто забыл за лето буквы? Последняя парта – не хихикайте! Итак, ручки к бою!
Ах да, кстати, о ручках! Моя единственная валялась у правой ножки дубовой кафедры, возле которой стояла учительница.
Но в беде, как известно, выручают друзья. Одни помогают решать проблемы, другие создают новые, дабы отвлечь от старых. Перед моим носом запрыгал скомканный клочок свежевыдранного тетрадного листа. Забыв про учительницу, я быстро развернула записку.
«Эй, волосатый, со второй парты! Ты сидишь на моем месте. После урока получишь промеж ушей. Натяну тебе на нос пятку».
– Чудненько, эта записка вообще не мне, – чуть слышно выдохнула я, глядя на Макса, – ты же не натянешь ему на нос пятку?
– Как напишешь, – выдохнул он, протягивал мне белое гусиное перо, конец которого был предусмотрительно измазан в темно-синих чернилах.
Подумав, я написала размашистым почерком, отвечая за Макса:
«Ник, эта рыжая терпеть меня не может. После перемены сядет с тобой».
Мои брови вскарабкались на лоб. Я вывела текст ярко-красного цвета.
– Как это понимать? – шепотом возмутилась я, – мое перо писало синим по белому!
– Ты нагло соврала, – тихо ответил Макс, едва взглянув на строчку, – перу стыдно писать ложь, чернила краснеют!
Я открыла рот и зарделась в два раза ярче, чем моя писанина. Стараясь не дышать и больше не врать, я нацарапала следующее:
«Ник, я терпеть не могу эту рыжую. Никогда больше с ней не сяду»
В этот раз текст оказался привычного темно-синего цвета. Конечно, я догадывалась, что Макс от меня не в восторге. Но не настолько же? Я тихо выругалась, оторвала часть листка с красными чернилами и отправила записку по обратному адресу.
– … такой должна быть первая страница вашего дневника. Итак, приступим! – закончила свою пламенную речь учительница, прыгая по письменному столу, словно находясь на моем чердаке. На доске было выведено каллиграфическим почерком: «Хроники этого лета».
Вокруг покорно заскрипели ручки. Я мигом повернулась к Максу:
– Я ничего не пропустила?
– С этой минуты каждый из нас будет вести личный дневник, – шепотом объяснил он, – сейчас мы пишем его первую главу. Несколько слов о себе и о самом лучшем дне этого лета. Надеюсь, такой случился.
– И она надеется прочесть правду? – прошептала я, искренне радуясь, что села с Максом, а не с Ником, – как бы я хотела, чтобы в этот момент у всех чернила оказались синими! Пусть будет только правда!
По лицу Макса скользнула хитрая улыбка, вокруг ручки заскрипели сильнее – видимо, правду было сложнее выводить. Он молча забрал у меня перо, взамен протянув мою злополучную ручку, которая сейчас должна была валяться у ножки учительской кафедры.
Макс расстелил на парте свиток старого пергамента и принялся быстро что-то строчить. Я нагло заглянула через его плечо, читая быстрее, чем он успевал писать:
«Нет ничего невозможного,
осталось лишь то, что еще не пожелали.»
– Мило! Наверное, это про меня? – подумала я, и сказала вслух, – а мне точно хватит одного урока описать все, что со мной произошло? Я хочу в красках рассказать об этих двух бешеных днях!
Макс, как обычно, спокойно кивнул. Я решила сумничать и перед основным текстом тоже написала небольшую цитату. Вот, собственно, что у меня получилось:
«Надеюсь, моя грамотность не испортит мой дневник.
Меня зовут Александра Ведеркина, или Мёд-Ведеркина, когда как. Мне пятнадцать, я рыжая и мечтательная. Одна из тех, кто вечно обгоняет умные мысли и постоянно упускает нужные моменты. У меня зеленые глаза и нет веснушек. В начале дневника приклею свою фотографию, если не забуду и смогу найти что-нибудь сносное.
До этого сочинения я была самой обыкновенной девчонкой, мечтала о море и лете, новых джинсах, случайной шоколадке и самом прекрасном принце. Обычно я не выполняю больше половины своих обещаний и в двух случаях из трех делаю именно то, что обещала не делать.
