– Прости, Алиса, – прошептал он, сжимая в дрожащих руках лук с заряженной золотой стрелой, направленной прямо мне в лицо, – у меня просто нет выбора. Это не больно. Тебе понравится!
– Как ты можешь? – пробормотала я, сжимая кулаки, мальчишка целился в мой правый глаз, затем в нос, а потом прямо в сердце, – ты это сам придумал? Не надо!
– Макс помог, – пробурчал Ник, его руки дрожали, – рассказал, как вы гуляли днем. Хочешь знать правду? Я не трогал твой тапок возле школы, а пришел сюда сам по себе! – его пульс молотил так громко, словно грозился разбудить соседей, загорелые пальцы крепко сжимали золотую стрелу, – почему именно Макс? Санек! Почему ты выбрала его? Он же пижон! Обычный джи..
– Не смей так о нем говорить! – вскрикнула я, теряя самообладание и страх перед родителями, – хотела бы я, чтоб он тебя сейчас слышал! Он хороший! Он не врывается ко мне ночью в комнату и не пытается подстрелить меня идиотскими стрелами!
Я тут же поняла, что переборщила. Ник угрюмо засопел, раскидывая взглядом гранаты. Тетива натянулась, лук затрещал, грозясь сломаться пополам.
– Хозяин, пли давай! – ворчал Роки, – час ночи, а он еще эту рыжую не подстрелил!
– Ник! Это же не по-настоящему! – кричала я, – это просто обман!
Тонкая золотая стрела впилась прямо мне в сердце, точнее в светлое полотенце, что до сих пор висело на моем плече. Я тут же угостила ошарашенного Ника звонкой пощечиной.
– Промазал! А мог бы и глаз выбить! – заорало прострелянное полотенце, оборачиваясь на моем плече знакомым попугаем, в клюве он сжимал злополучную стрелу, – тысяча извинений, что прерываю твой «лямур», Павловна!
С противоположной стороны, прямо на том самом месте, где я сбила с ног Ника, стоял Макс. Как обычно спокойный, стройный и красивый. После вежливой улыбки в моей комнате впервые раздался его мягкий бархатный бас:
– Мы не помешали? Ты звала меня? Хотела, чтоб я слышал, что говорит Ник?
– Ээ… привет что ли! – пробормотала я, задергивая штору, у соседей снова зажегся свет. Страшно представить, что они подумают, когда увидят в моей комнате среди ночи двоих ребят и выездной бешеный зверинец, – всем тихо! Родители спят!
– Ты чего приперся, лохматый? – накинулся на Макса Ник, – мы тебя не звали! Пошел вон!
– Прекратить базар! – кричал с люстры Локи, не забывая на ней раскачиваться. На этом самом трагичном моменте в мою дверь снова постучали родители.
– Алиса, что опять у тебя? – спросил дрожащим голосом отец, – сколько вас?
– О, папаша! Тут небольшое ночное рандеву! Увы и ах, но вас не звали! – ответил моим голосом Локи, подлетая к двери и спешно организуя из собственного хвоста крепкую щеколду, – тут пятеро, полный беспредел! Ребята еще не подрались, но уже чуть не сожрали эльфа!
В коридоре раздалось многозначительное оханье и аханье. Я гадала, что случится быстрее: отец вышибет дверь или мама упадет в обморок.
– Локи! Скажи, что никого нет! – нарисовала я одними губами, – пусть поверят!
– Ой, пардоньте, господа хорошие! Совсем никого нет! Все только что вышли вон через окно! – он быстро ответил мои голосом, – вам все послышалось и приснилось! Идите спать!
Наступило долгое томительное молчание, я переглянулась с Максом. Тот, улыбаясь, утвердительно кивнул. Родители, что-то ворча себе под нос, направились обратно в спальню. Я тяжело вздохнула: пронесло! Кажется, Локи обладал сильнейшим гипнозом, что действовал даже через дверь.
– Алиса, ты же понимаешь, если не я, то никто, – шептал Ник, тяжело дыша, мои глаза расширились от удивления, – точнее, если никто, то… тьфу! Верни мне кольцо! Быстро!
– Что?! – я не верила своим ушам, машинально делая пару шагов назад, – Ник, ты же мне его подарил и… я думала мы лучшие друзья.
– Остаться друзьями? – переспросил он, хмурясь, – ха! Легче попросить Роки стать для меня домашним котом!
– Какое оскорбление! – возмутился Чирока, тряся от негодования усами, – троллям на смех!
– Остынь, Ник! Ты же знаешь, что кольцо тебе не поможет, – спокойно произнес Макс, заслоняя меня собой, – оно не властно даже над смертью, а уж тем более над силой любви. Придется тебе привыкать обходиться без сердца.
В этот момент терпение Ника лопнуло, глядя на Макса со смертельной обидой и ревностью, он съездил ему кулаком. Но, учитывая тот факт, что последний вовремя ловко пригнулся, то удар зазвенел прямо мне по уху. Я вскрикнула, на глаза от боли навернулись слезы.
– Ой, Сань, прости! – закричал Ник, – сильно больно? Я хотел зарядить этому!
Слезы градом катились из моих глаз, я наконец-то вспомнила отрывок из пророчества, того самого, которое предназначалось Нику в день рождения:
«Подарок дивный свой отдашь другому,
Добудешь обувь и проблем ты, а пока
Прячь сердце от воровки рыжей,
Иначе встретишь смерть на кончике клинка!».
Не исполненной осталась только последняя строчка – самая страшная и неизбежная. Рыжая воровка – это я! Ведь украла не только пару кроссовок из лавки гоблина! Ник, что же теперь с тобой делать?
Звон от оплеухи потихоньку стихал, вместо него в моей рыжей голове крепло твердое решение: Ник не должен погибнуть из-за меня. Значит, мы должны перестать видеться и общаться, как бы тяжело это не звучало. Я украдкой взглянула на Макса, он, как обычно, слегка кивнул.
– Ник, пожалуйста, уходи, – мой дрожащий голос было невозможно узнать, я старалась не смотреть в его глаза, понимая, что чем больнее ему будет сейчас, тем сильнее надежда, что он останется жив, – уходи и не возвращайся! Я больше не хочу тебя видеть и знать!
Лицо мальчишки исказил такой ужас, что… Нет, лучше бы я его просто ударила. Он застыл на месте, стеклянный взгляд был полон обиды и отчаяния. Я закрыла глаза, мокрые от слез, и когда открыла их снова, Ник уже стоял на подоконнике напротив огромной серебряной луны.
– Что ж, будь здорова, Санек, – прошептал он, и, подхватив на руки Чироку, спрыгнул вниз.
Тут же раздалось пронзительное «Мя-ау! Пущу всех на собачий корм!» в исполнении Тихонтия. Шипение, звук удаляющихся шагов, затем все стихло.
– Ник! Никита, прости!– кинулась я к окну, Макс крепко схватил меня за плечи, разворачивая к себе лицом, – я не хотела! Я же не смогу без него!
– Знаю, Алиса, знаю, – ответил он, синий взгляд прожигал меня насквозь, – ты не виновата. Слишком сложно объяснять любви, что она должна быть дружбой.
– Ага, – многозначительно добавил Локи, – любовь она такая – кому-то облака, кому-то пропасть! Мне вот вообще одни шишки!
– Значит, его не будет завтра в школе? – с ужасом спросила я.
– Ты не знаешь Ника, – ответил Макс, глядя за горизонт, – влюбленные живут надеждой. Он не только придет в школу, но и успеет до завтра все простить. Если ты, конечно, этого хочешь?
