К вечеру Джанетт закончила расшифровку записи и отправила текст по электронной почте в агентство временной занятости. Она готовится к ужину, шарит по морозилке, напевает что-то из топ-40 — Рианну, Бейонсе или Адель. Мельком замечает, как к соседскому дому подъезжает машина. Из машины выходит дочь соседки, водитель делает разворот в тупичке и отъезжает от дома. Джанетт подумывает о том, чтобы выбежать и остановить машину. Объяснить, что мамы девочки нет дома. Но она застывает в нерешительности, мысленно взвешивая дальнейшие действия, не понимая свою роль в этой истории. Она выглядывает в окно. Девочка стоит перед соседской дверью в фиолетовых легинсах и поло в цветочек. Обеими руками она держит розовый рюкзак. Смотрит на дверь. Стучит. Снова смотрит. Снова стучит. Девочка смотрит по сторонам, и задерживает взгляд на кухонном окне Джанетт. Они смотрят друг на друга.
* * *
А что ей делать? Холодная трава хрустит под босыми ногами. Порывами налетает морской бриз, шебуршит в пальмах. У девочки на лице — выражение не то робкого интереса, не то тревоги, а может, и того, и другого сразу, когда Джанетт подходит к ней и приглашает в свой дом. Девочка выглядит нерешительно, хмурится, когда Джанетт приседает перед ней на колени.
— Это только пока мы не найдем твою маму, ладно? Ты знаешь, где она?
— Нет.
— Кто тебя подвез?
— Джесс.
— Ты знаешь, как позвонить Джесс?
— Нет.
— Ты знаешь, как позвонить твоей маме? У тебя есть номер ее мобильного?
— У нее нет мобильного. У меня есть обычный, домашний номер.
— А кому-то из твоих родственников мы можем позвонить?
— Нет.
— Нет — в смысле, ты не знаешь их номеров? А как их зовут, знаешь?
— Нет.
— Может, у тебя есть тетя или дядя? Бабушка?
— Они живут в Сальвадоре.
— Ладно, хорошо. Тогда пойдем в дом. А пока мы будем искать твою маму, я приготовлю тебе что-нибудь поесть, договорились?
Девочка колеблется, но затем берет протянутую Джанетт руку. Она послушно идет за Джанетт в дом, где плюхается на кухонный стул и ставит рюкзак на пол. Она болтает ногами и молчит, теребя оборку на тенниске.
— Любишь жареные пирожки?
— Да.
— Будешь жареные пирожки?
— Да.
— Как тебя зовут?
— Ана.
— Очень приятно, Ана, а меня — Джанетт.
— Мама умерла?
— О господи, солнышко. Нет, она не умерла.
Односложные ответы. Короткие слова. Дзынькает микроволновка. Джанетт разрезает горячий пирожок пополам, и от него валит пар. Она ставит бумажную тарелку перед Аной и предупреждает:
— Горячо.
По телевизору объявляют распродажу матрасов от такой-то фирмы на любой вкус. Огромные скидки. Небывалая экономия. Только сейчас. Джанетт собирает воедино свои бредовые фантазии: агенты иммиграционной службы арестовывают мать за использование фальшивого номера соцстрахования или за любое другое безобидное деяние, продиктованное необходимостью. Мать пытается объяснить, что у нее есть дочь, которая должна вернуться домой после…
— Скажи, а где ты была прошлой ночью?
Ана держит пирожок бумажной салфеткой и дует на начинку. Она останавливается, откладывает его на тарелку.
— У Джесс.
— Ты ночевала у нее? А почему?
Девочка смотрит на нее так, что Джанетт неожиданно становится неловко. Как будто Ана знает, что что-то не так. Как будто Ана думает, что Джанетт знает больше, чем говорит. Как будто Ана видит ее насквозь.
— Иногда я остаюсь у Джесс с ночевкой.
— Кто такая Джесс?
— Моя няня.
— Она еще придет?
— Она приходит, когда мама звонит ей и просит забрать меня из школы.
— Она заберет тебя в понедельник?
— Если мама позвонит ей.
Или: ее мать совершила серьезное преступление, и за нее взялась служба иммиграции. Мать учуяла, что повеяло неприятностями, и отправила дочку ночевать к няне. Прямо сейчас она звонит родственникам или подругам, чтобы те забрали ее к себе. С минуты на минуту кто-нибудь появится. Джанетт разочарована полярностью своих мыслей. Хорошая иммигрантка — плохая иммигрантка? Она же знает что к чему.
— Говоришь, все твои родственники живут в Сальвадоре?
— Да.
— Все твои родственники?
Ана кусает пирожок. Прожевывает. Проглатывает.
— Да, — отвечает она. — Можно мне попить воды или сока? Пожалуйста.
Джанетт открывает холодильник. Кусок заплесневелого сливочного сыра. Тертый обычный сыр. Белый кубинский хлеб. Она наливает Ане стакан воды из-под крана. Стыдится хода собственных мыслей. Разве это важно, за что загребли ее мать? Так или иначе — у нее на кухне ребенок. Так или иначе — ужасно, что она ни разу не поинтересовалась, как зовут соседку. Она протягивает Ане стакан с водой.
— Я скоро вернусь. Посиди пока тут.
Джанетт закрывает за собой дверь спальни. Она ложится на кровать и ставит ноутбук себе на живот. Поиск в Google: «Что происходит с детьми, когда их родителей депортируют?» Ссылка на службу защиты детей. Ссылка на список центров семейного содержания мигрантов под стражей
[24]. На адвоката за адвокатом, адвоката за адвокатом. Новый поиск: «Как найти человека после его ареста». База данных иммиграционной и таможенной службы, которая запрашивает регистрационный номер иностранца задержанного. Никаких телефонных номеров. Адвокат за адвокатом, адвокат за адвокатом. Тихий стук в дверь. Ане нужно в туалет. Джанетт показывает ей, где ванная, и решает, что Ана останется на ночь.
* * *
В постели Джанетт просыпается, захлебывается воздухом, задерживает дыхание. Острая боль в груди. Почти как любовь к Марио, желание бежать к Марио. Она держит это чувство в себе, как пулю. Нет, она слишком далеко продвинулась, чтобы теперь сломаться. Снаружи гроза щелкает каплями дождя по больным, умирающим банановым листьям. В ночи, подобные этой, она даже не замечает, как ее пальцы сами тянутся к тумбочке, пытаются нашарить пузырек, который целебно загремит. Она сжимает пальцы в пустой кулак и кладет его под голову. Ана спит в маленькой комнате за стеной. Джанетт напрягает слух, но ничего не слышит.
