– Машины тут никакой не было, верно? – стараясь перекричать ветер, спросила Хюльда.
– Что? Нет, – пробурчал Оуливер, всем своим видом показывая, что у него есть дела и поважнее, чем разгуливать по морскому побережью с какой-то теткой из полиции Рейкьявика.
Из Кеблавика сюда пешком путь неблизкий. Отчеты Александера опять же были составлены через пень-колоду – он даже не удосужился отметить, где конкретно было обнаружено тело. Должно быть, Елену сюда кто-то привез. А тот факт, что последний отрезок пути к морю непроезжий, тоже играл немаловажную роль. Однако Александер и об этом не упомянул.
– Эту дорогу закрыли для машин недавно? – спросила Хюльда.
– Нет, уже давно. Здесь больше никто не живет – осталась только пара-тройка полуразвалившихся хибар.
– Значит, вряд ли кто-то стал бы тащить тело до берега?
– Вы с ума сошли? Она наверняка в бухте и померла. Явно несчастный случай, ну или самоубийство. Какой смысл расследовать преступление, которого не было, когда полно серьезных дел? – безапелляционно заявил Оуливер.
Окружающая картина была безрадостной – лишь редкие морозостойкие растения, разбросанные тут и там, да одинокое корявое деревце.
Вскоре Хюльда с Оуливером оказались рядом с хибарами, которые располагались недалеко от бухты. Скорее всего, это был заброшенный хутор, который не пощадили ветра и ненастье. Подойдя ближе, Хюльда огляделась – вокруг не было и намека на присутствие человека, между тем патрульная машина давно исчезла из вида. И Хюльда поняла, что именно здесь, на морском берегу, без свидетелей, и убили Елену. «Как же ты сюда попала, Елена? – думала Хюльда. – И кто с тобой был?»
Елена оказалась здесь в разгар зимы, когда уединенность этого открытого всем ветрам места была, несомненно, еще ощутимее. Какие чувства она испытывала? Предполагала ли она, какая судьба ее ждет? Вряд ли… К этому моменту она уже получила известие о том, что сможет на законных основаниях остаться в Исландии. И наверняка пребывала в приподнятом настроении, от этого потеряла бдительность, не чувствуя никакой угрозы со стороны своего спутника…
– То, что тело нашли так быстро, – чистая случайность, – прервал размышления Хюльды Оуливер. – В этой бухте мало кто бывает, тем более зимой. На ее тело наткнулись проходившие мимо туристы. Они вызвали полицию, и мы с коллегой прибыли на место.
Между тем их взору предстала и сама бухта.
Она была небольшой, а ее красота неброской. Штормовой ветер напрасно старался взволновать ровную гладь моря. Взирая на эту мирную картину, Хюльда на мгновение ощутила себя в их с Йоуном старом доме на Аульфтанесе, в лоне семьи, в те счастливые дни, когда ничто не предвещало беды. Это ощущение улетучилось так же внезапно, как и появилось, и мысли Хюльды вновь обратились к Елене, которая больше года назад стояла на том же самом месте и, вероятно, испытывала те же чувства, что и Хюльда, глядя на море.
– Она лежала вон там, на берегу, лицом вниз. У нее были повреждения головы, но, как она их получила, точно не установлено. Вероятно, она упала, ударилась головой, потеряла сознание и утонула. Причиной смерти было утопление.
Осторожно ступая по скользким камням, Хюльда стала спускаться к кромке моря – она чувствовала необходимость оказаться как можно ближе к тому месту, где была обнаружена Елена.
– Осторожнее, бога ради! – крикнул Оуливер, стоя поодаль и наблюдая за Хюльдой. – Я не потащу вас обратно в машину, если вы сломаете ногу.
Хюльда остановилась. Дальше идти, наверное, не стоило. Глядя в морскую даль, она испытывала жалость и к Елене, и к самой себе. Она тосковала по своей прежней жизни, по старым добрым временам, и хотя у нее появился близкий друг в лице Пьетюра, ее не оставляло чувство одиночества. И в этот момент оно было ощутимо сильнее, чем когда-либо прежде.
X
– Зря прокатились, – сказал Оуливер, когда они снова сели в патрульную машину.
– Как сказать… – отозвалась Хюльда.
– Где у вас автомобиль? Около участка?
– Я… не за рулем, – промолвила Хюльда несколько смущенно, но стараясь сделать вид, что это вполне естественная вещь.
Оуливер кивнул, но от Хюльды не укрылась его лукавая усмешка.
– Вас отвезти в Рейкьявик? – без особой охоты предложил он. – Поскольку мы уже здесь… так что это недалеко.
– Благодарю, но мне надо заглянуть в общежитие. Было бы прекрасно, если бы вы подбросили меня туда.
– Ну, как скажете, – согласился Оуливер.
Дождь прекратился, но небо над Кеблавиком застилали серые тучи, грозя в любую минуту разразиться очередным ливнем.
Когда патрульная машина остановилась перед входом в общежитие, Хюльда поблагодарила Оуливера за помощь и, хлопнув дверцей, быстрым шагом направилась к последнему пристанищу Елены.
За то короткое время, что прошло с тех пор, как Хюльда решила расследовать этот случай, между ней и погибшей девушкой возникла незримая связь. Хюльдой двигало стремление восстановить справедливость. И теперь, переступая порог общежития в этот пасмурный весенний день, она чувствовала, как укрепляется в своем намерении докопаться до правды. Отступать нельзя. Она была близка к разгадке – лишь бы только успеть до того, как истечет ее последний день на службе в полиции.
Ей повезло. Доура сидела на проходной, погрузившись в чтение газеты.
– Здравствуйте, – приветствовала ее Хюльда.
Доура подняла взгляд:
– О, здравствуйте. Вернулись, значит.
– Да, мне нужно с вами поговорить. Новости есть?
– Новости? Нет, никаких, – улыбнулась Доура, откладывая газету. – Появились новые жильцы, но это дело обычное. Или вы имеете в виду новости о Елене?
– Именно.
– Ничего нового. А у вас как дела с вашим расследованием?
– Потихоньку, – ответила Хюльда. – Мы можем где-нибудь присесть?
– Да, присаживайтесь, пожалуйста. Стул вот здесь, возле телефона. – Доура жестом указала на старомодный дисковый аппарат, стоявший на столе возле конторки дежурного. Рядом с ним лежал даже телефонный справочник – совсем уж редкое явление в наши дни.
– Я, вообще-то, хотела поговорить с глазу на глаз… – произнесла Хюльда.
– Здесь никто не понимает исландского. Я бы осталась на проходной, если вы не против. Мы уже так подробно все обсудили, что, полагаю, много времени беседа не займет.
– Ну хорошо, – сдалась Хюльда.
Подхватив стоявший возле телефона стул, она передвинула его поближе и уселась напротив Доуры.
– Расскажите мне о Кате.
– О Кате? О той, что сбежала?
– Точно.
– Да-да, помню ее. Русская, как и Елена. Думаю, они дружили. Она просто взяла и исчезла в один прекрасный день.
