Карамель застыла. Смыв муку водой, я оглядела переевшую, какую-то побитую жизнью ящерицу. Ну что сказать? Я импровизировала как могла.
Драконы из бани все не возвращались. Решив проверить, все ли у них в порядке, я добралась до бани и вошла в предбанник. Первым, что я услышала, был веселый смех Кирюши, а еще топот и рык Рейтара.
– Вам помощь не нужна? – спросила я, негромко постучавшись. Удивительно, но все звуки тут же резко стихли. – Ау?
– Нет, помощь нам не нужна, – голос дракона стал максимально спокойным. – Мы справляемся.
– Хорошо, давайте быстрее, – поторопила я их. – Кирюше спать уже пора. А еще я ему сюрприз приготовила.
Последняя фраза повлияла на драконов каким-то уж очень странным способом. За дверью однозначно грохнулось что-то железное, послышался плеск воды и приглушенная ругань мужчины. Через мгновенье вода появилась из-под двери.
Я едва успела отскочить, как створка резко распахнулась, а в предбанник вывалился мокрый дракошка. В простыню я ловила его уже на ходу.
– Я так понимаю, он уже помылся, – усмехнулась я, спешно вытирая красавца. – Мы вас в доме подождем.
Рейтар ответил мне каким-то рассеянным: “Ага”.
Пока я несла Кирюшу в дом, он умудрялся нетерпеливо покусывать мой палец. Во всем его напряжении читалась торопливость, но конфету он получил, лишь когда мы попали в тепло, а я смогла завернуть малыша в одеяло. Получил и тут же вгрызся в нее.
Следом за нами появился Рейтар.
– Что это? – спросил он, оглядев мое творение, почти целиком пропадающее в чужой пасти.
– Конфета в форме дракона, – сделав морду кирпичом, ответила я.
– Дракона? По-моему, это какая-то болеющая ящерица.
– Вам виднее, – усмехнулась я. – Да не грызи ты его так. Леденец облизывать нужно. Тогда его надолго хватит.
Кивнув с умным видом, дракошка вновь вгрызся в свое угощение, а я отправилась в баню, взяв из шкафа чистую простыню. Долго сидеть в бане я никогда не могла, а потому быстро сполоснулась и выскочила обратно в предбанник. В отличие от Рейтара, запасной одежды у меня не было, а потому пришлось одеваться в то, что было.
И только я взялась за штаны, как на меня сверху упали какие-то тряпки. Я аж покачнулась под их весом, встретившись лбом с деревянной стеной. Новая чистая одежда скатилась с меня на лавку.
Белую сорочку до пола и некое подобие темно-зеленого халата из тяжелой ткани, расшитой золотыми нитками, я рассматривала, потирая ушибленный лоб. Сверху на лавку спикировали мягкие балетки, больше похожие на укороченные носки.
– Спасибо! – крикнула я наверх, не без основания полагая, что расщедрилась как раз таки ведьма.
Потолок мне, естественно, не ответил. В общем-то, я бы очень удивилась, если бы было по-другому.
Застирав одежду в тазу да развесив ее на веревке на улице, я в отличнейшем расположении духа вернулась в дом. По телу разливалась приятная усталость, и единственное, чего мне действительно не хватало, так это:
– Жаль, что расчески нет.
Деревянная расческа тут же спикировала с потолка на стол, за который я уселась, чтобы заплести волосы. Рейтар же сидел на кровати, пытаясь отобрать у дракошки палку, в которую тот вцепился мертвой хваткой.
– Спасибо, – произнесла я тихо, будучи уверенной, что ведьма услышит.
Была у меня мысль, конечно, попросить таким интересным образом еще и торт – уж больно давно я сладкого и вредного не ела, но жадность свою пришлось поумерить. А то вдруг к слезам Пастерии еще что-нибудь добавится.
Расчесав волосы, я была вынуждена отправиться спать. Кровать у нас была одна на всех, и назвать ее двуспальной у меня язык не поворачивался, но просящий, как говорится, не выбирает.
– Спи давай, – пробурчала я, укладываясь.
Укладывалась в одиночестве, так как Рейтар решил ретироваться с этого поля боя. Кирюша неустанно ползал по всей кровати, то забираясь под одеяло, то снова выбираясь из-под него. В конце концов моя нежная душевная организация не выдержала и дитенка я спеленала простыней.
Смотрел он на меня при этом как на врага народа. Причем на такого, который все у всех украл, но сбегать с места преступления даже не подумал.
– Полагаешь, его это удержит? – усмехнулся вернувшийся дракон.
Беззаконно подвинув нас с нагретого места на центр, он улегся у стены позади меня. Ну, собственно, ничего неожиданного. Вряд ли он с радостью лег бы на пол.
– Сейчас спою! – пригрозила я Кирюше, высовывающему из пасти язык. Язык мне начали показывать с двойным усердием. – Сам напросился!
Солнце село, спать легли мы, сладко обняли подушку.
Спи, мальчишка, сын мой милый, спать ложатся все квакушки.
Месяц светит, звезды вышли, сон ко всем приходит ночью,
Спи, сынишка мой любимый, пусть приснится все, что хочешь.
Пусть приснятся все игрушки и все книжки, что читали.
В этом сне с тобой, дружочек, мы зверей всех повстречали.
И медведь пришел к нам с леса, и зайчишки прибежали.
И оленя, и куницу, и бельчонка – всех позвали.
Спи, мальчишка, сын мой милый, пусть приснится все, что хочешь.
Все твои мечты и грезы явью станут этой ночью.
(Автор Дора Коуст)
Последние слова я пела тихо-тихо, осторожно разворачивая простыню. Накрыв спящего и сопящего Кирюшу одеялом, я замерла, ощутив, как меня обняли. Чужая рука оказалась тяжелой, теплая ладонь мягко скользнула по животу.
Почувствовав, как мужчина зарывается носом в мои волосы на затылке, опаляя нежную кожу дыханием, я практически перестала дышать. Мурашки пробежались по телу от самой шеи до кончиков пальцев на ногах. В груди появилась легкая щекотка, а в животе волнительное, тревожащее ощущение, которое лишь усилилось, стоило Рейтару прижаться к моей шее губами.
– Ты самая удивительная девушка, которую я когда-либо встречал, – произнес он едва слышно, а я заподозрила неладное.
Кажется, ведьма выполнила и его желание.
То самое, после которого у мужиков в округе все девушки становятся красивыми.
Черт, торт все-таки надо было просить!
Глава 10. А эльфы здесь странные
Рейтар
Она его бесила. Хотя нет, она его злила и раздражала. А впрочем, и эти слова совсем не подходили к тому, что Рейтар испытывал по отношению к Амелии. Он искренне считал, что эту девушку еще нужно воспитывать и воспитывать: устои драконов не позволяли противоположному полу вести себя так раскованно, свободно и даже вызывающе. Но при этом не мог не признать, что его тянуло к ней.
Амелия была ему симпатична.
