Птичка-то оказалась не закреплена! Ее даже магией к карусели не привязали!
— Все, все, все, — поймал мужчина меня в свои объятия, когда мы оказались в конце широкой улицы.
Лично я дышала как загнанный зверь, в то время как мужская часть нашего забега даже не запыхалась. Кирюша любовался черным пером, пока я пыталась не выплюнуть собственные легкие.
— Ну, знаете ли, — возмутилась я, опершись ладонью о ближайшее здание. — По-моему, я уже нагулялась.
— Правда? — Забрав у меня дракошку, Рейтар усадил малыша себе на шею. — У нас еще есть время на исполнение твоего последнего желания.
— Звучит как приговор.
— Ничего такого. Просто хочу сделать тебе приятно, — улыбнулся он, прислонившись к зданию спиной. — Так что? Есть еще что-то, чего тебе хочется прямо сейчас?
— Я хочу загадать желание.
— Именно об этом я и говорю, — не поняли меня.
— Нет, я хочу загадать желание у того колодца, — пояснила я. — Бросим монетку?
Бронзовую монетку в чернильное горло местной байки я выбрасывала уже в сгущающихся сумерках. Никогда мне не верилось в сказки, в тайное волшебство, в судьбоносные знаки: я для этого была слишком большой реалисткой, но в этот вечер мне захотелось поверить во что-то, в некую силу, способную повлиять на мое будущее.
Бросая монетку, пытаясь услышать звук ее столкновения с невидимым дном, я просила только одного — спокойной жизни.
Спокойной жизни не для себя, а для тех двоих, что стояли рядом со мной, с любопытством заглядывая в бездонный колодец. Кое-кто в него даже нос свой попытался засунуть.
Но лучше бы просила и для себя тоже.
Потому что этим вечером, как и во все последующие дни, покой мне только снился.
Глава 8
Обратно во дворец мы попали прямо перед ужином. У меня оставалось менее часа, чтобы привести себя в порядок и побыть наедине с собой, но первые пятнадцать минут я потратила на тишину. Просто плавала в неглубоком бассейне, вспоминая поцелуй, который случился в карете.
Экипаж уже пересек ворота, когда я поняла, что мы вот-вот расстанемся и мне придется ворваться в мир пестрых юбок и лживых взглядов. Кирюша мирно дремал, свернувшись на скамейке в клубочек, словно котенок, а я смотрела сквозь неплотный тюль и думала о том, что этот день даже мог бы войти в список тех, которые стоит помнить.
Карета остановилась. Первой должна была выйти я: Рейтар вместе с дракошкой собирался попасть во дворец через другой вход, ведь чары иллюзии уже спали, но, поднявшись на ноги, покинуть экипаж я не успела.
В застывшем полумраке меня неожиданно взяли за руку.
Повернув голову, я с непониманием взглянула на мужчину. Все то же непонимание наверняка отражалось на моем лице, пока мою кисть медленно приподнимали, чтобы коснуться губами тыльной стороны ладони.
Поцелуй внезапно обжег кожу. Горячее дыхание опалило, а наши взгляды скрестились, словно шпаги.
Всего лишь проявление вежливости, чертов этикет, но было в этом жесте что-то чересчур интимное, что-то личное. Что-то, что заставило меня оставаться настороже даже спустя час, когда подошло время общего ужина.
На первый этаж мы, невесты, спускались все вместе под предводительством как всегда недовольной мейстерисы Ортлинай. На этот раз на меня тоже смотрели с любопытством и скрытой злостью, но поводом стало не помятое вчерашнее платье, а новый выглаженный наряд и мой цветущий вид.
Впрочем, новые платья, пошитые специально для этого ужина, были почти на всех девушках. Как оказалось, мою просьбу утром женщина очень даже услышала, но решила действовать наперекор.
Пригласив модистку, она вначале провела ее по другим невестам, посчитав, что если и делать подарки, то всем в равной степени, а уже потом перед самым ужином заглянула ко мне. Естественно, пошить наряды последним, у кого сняли мерки, швеи до вечера не успели, но первые девушки свои платья получили.
И вот вопрос: за что меня так ненавидеть? Не будь у нас с Рейтаром сегодня вылазки в город, и мне бы снова пришлось иди все в том же платье. Или не идти вообще, ведь после первого дурацкого конкурса наряд можно было только выбросить, что мейстериса, несомненно, видела сегодня своими глазами.
Так ненависть это или продуманность? И если второе, то в чем резон?
— Прошу вас помнить о воспитании, дамы, — предупредила нас мейстериса, остановившись у высоких двустворчатых дверей, по обеим сторонам от которых невозмутимо стояли слуги.
Именно они одновременно распахнули створки, через которые мы имели честь пройти в столовую парами, будто первоклашки. Встречали нас также торжественно: в относительно небольшом зале, где одну из стен занимали окна от пола до потолка, кроме Рейтара и Кирюши собрались и другие драконы. Одни, как Эртирнар и его брат, мне были уже знакомы, а других я едва ли видела до этого.
Девушки заметно нервничали, подходя к большому длинному сервированному столу. Оно и понятно: после этого ужина некоторым из них должны были указать на выход.
— Я рад всех вас видеть, — сухо, безучастно произнес Рейтар, жестом позволяя всем нам присесть.
Стулья для невест отодвигали прислужники или же соседи по столу. Приглашенных драконов было немного, но все мое внимание привлекал самый главный мужчина. Арскиль сидел на стопке из подушек на кресле рядом с Рейтаром и активно барабанил вилкой по пустой тарелке.
Маленький обжора снова очень хотел есть, а его искренний порыв бессовестно сдерживали этикетом.
Но сдерживали недолго. Стоило Рейтару отдать приказ, как слуги в желтых ливреях выставили на стол блюда и сняли крышки. Столовая, которая наверняка использовалась для проведения различных торжеств, тут же наполнилась манящими ароматами, но никто не накинулся на еду. Все вели себя чинно-мирно, воспитанно, как и просила мейстериса.
Но просить нужно было не невест.
— Прекрасно выглядите, — сделал Эрмос — брат Эртирнара — мне комплимент.
Мужчина сидел за столом ровно напротив меня, в то время как его брат занимал место рядом со мной — по левую руку. По правую же сидела Илона, которая явно была не в духе. Ее хмурое выражение лица и косые взгляды пытались испортить мне аппетит, но я была слишком голодной, а потому преспокойно ее игнорировала.
— Цвет этого платья вам к лицу, — одарили меня и вторым комплиментом.
— Всегда знала, что цвет дохлой жабы — это мое, — усмехнулась я, накрывая пустой бокал ладонью, не позволяя мужчине вновь наполнить его.
— А мое платье имеет цвет морской волны, — встряла Илона, но тщетно.
Все взгляды мелированного были прикованы исключительно ко мне.
— Никогда не видел дохлую жабу, — признался Эрмос, слегка подавшись вперед и понизив голос, словно мы обсуждали нечто таинственное.
