Радуясь, что больше ничего не вешу, я снова поднялась и осмотрелась. Дедушка нырнул в Хаос следом за мной и теперь предостерегающе пыхал на Ломтика, который кружил над нами. Дедушка тоже ощутил присутствие Гулльвейг и потому, как мог, отгонял дракошку. С Первого Слоя он казался даже не тенью, размытым пятном. Но пока дракончик не снижался и не касался Фьорда, за него можно было не волноваться.
Остальные адепты тоже осматривались, кто-то даже обменивался знаками приветствия в Хаосе.
Первые врата прошли все.
Моим вниманием завладело движение на берегу – как ни вглядывалась, не смогла понять, что именно привлекло моё внимание. С виду Мир Духов был таким, каким ему и положено быть – серым, безмолвным, безжизненным.
Перепрыгивая с лодки на лодку, к нам приблизился Тиму. Усевшись рядом на борт бочки, принялся предупреждать о дальнейших преградах, препятствиях и вратах – сам тёмный вместе с несколькими старшекурсниками оказался далеко впереди.
– За третьим поворотом держитесь левого берега, как бы сложно ни было, – напутствовал он нашу команду. – После вторых врат – череда водоворотов, после третьих – подземное озеро.
– Гулльвейг подбирается к Ломтику.
– Сам удивлён, как она до сих пор не атаковала, – признался Тиму. – Она следит за вами от самой академии.
– Не нападёт она, – хмуро заявил подлетевший к нам Бонсайми. – Зря заморачивались. По берегам Императорские гончие шастают, не будет ведьма рисковать, и без того её в прошлый раз хорошенько пощипали. Её задача – утянуть Ломтика через Фьорд в Источник.
– Гончие?! – присвистнула я, вглядываясь в лесную чащу на берегу.
И снова вроде как уловила движение, а того, кто двигался, глаз пропустил.
– Это вообще законно?
– Нет, – покачал головой Тиму. – Вот только когда это останавливало императора, когда речь идёт о любимом племяннике его жены.
– Илон…
– Он, гадёныш, – подтвердил Бонсайми. – Наябедничал, что его чуть жизни не лишили на Распределении. Императору поинтересоваться бы, что он вообще там делал, на этом Распределении, так нет же. Проще организовать деточке лишнюю охрану на время гонок…
– И сорвать нам ловлю на живца, – мрачно подытожила я. – На нас с Ломтиком то есть.
Безжизненное пространство Мира Духов завибрировало от пения гонга, впереди забрезжил портал выхода из первых врат и Тиму с Йолой поспешили вернуться в свою лодку.
Покинув Хаос, мы принялись старательно огибать мшистые утёсы. Настроение испортилось хуже некуда. И самым поганым было то, что приходилось в оба глаза смотреть за дракошей – чем ярче мерцал Фьорд, тем сильней он привлекал соула. А управлять бочкой и одновременно уговаривать Ломтика не нырять – та ещё задача.
– Пыыыых! Пыыыыых! – увещевал дракошу Дедушка.
Ломтик фыркал пламенем в ответ. Злился. Взмывал к самым небесам и камнем падал вниз, но у самой кромки воды всё же замирал, останавливался...
За время нашего пребывания в Морте он привык считать магический источник академии своим и теперь благодаря магии Фьорда ощущал, что с Источником что-то не так.
Ещё бы! Даже меня сковало непреодолимым желанием нырнуть в светящиеся воды, что уж говорить о Ломтике. Не хотелось думать, что Гулльвейг нас перехитрила, но так оно и было. Ведьма и не подумала покидать Источник, вместо этого она звала моего дракона.
Звала прямо оттуда.
Моим голосом.
Над водой раздавался едва различимый шёпот.
– Ялохикаарме… Ялохикаарме… Иди… ко мне…
Было странно слышать свой голос со стороны.
И ещё более странно было видеть, как на него реагирует мой соул.
И судя по тому, что на остальных соулов призыв не действовал, даже Йола, даром что соули была в обличье драконицы, была спокойна, ведьма больше не тратила силу понапрасну: она сконцентрировалась на поимке дракона.
Единственное, благодаря чему мой малыш держался от броска в воду – он видел меня в бочке. И потому не спешил доверять голосу, поднимающемуся из Фьорда. Вот только что будет, когда мы пойдём через следующие врата?
Как выяснилось, что ничего хорошего.
И выяснилось это в самое ближайшее время.
Я только ахнуть успела и позвать мысленно:
– Тиму! Ты их видишь?
– Ах ты, пятка Хюндлы, – донеслось до меня будто сквозь толщу ваты и я поняла: видит, ещё как видит. И не только. Он прямо сейчас их упокаивает…
– Туули, сердце моё, ты в порядке?!
– Да, Тим, да, со мной же Дедушка и Ломтик, – торопливо ответила я, стараясь, чтобы голос не дрожал.
…Они заполонили берега в мгновение ока, что значит, готовились к атаке.
Мертвецы, умертвия, умруны и навьи – их были десятки… или даже сотни… И это были непростые мертвяки – горящие адовым пламенем провалы глаз выдавали в существах демонов!..
Прежде, чем упокаивать таких, следует сперва изгнать демонов, – пронеслось в мыслях. Кажется... На Третьем курсе демонологию преподают только в теории…
– Ломтик, малыш, – позвала я соула. – Не отлетай далеко, пожалуйста…
На моё счастье, Гулльвейг прекратила звать Ломтика.
По сияющей поверхности Фьорда стелился её сатанинский смех...
Отовсюду раздавались крики, ругань, проклятья.
Проклятья – на головы восставших, вот только слабо они помогали. До народа со скрипом доходило, что умертвия непростые и к входящим в программу гонок препятствиям, обеспеченным нам организаторами, отношения не имеют.
– Снорхи драные, чтоб вас размотало!!! – кто-то из адептов не справился с управлением.
С оглушительным треском лодка с розовым флагом Лицея Леди Морвейн разлетелась в щепки.
Десятки голосов заглушили крик несчастной – последнее, что я увидела, прежде чем Фьорд вильнул, подбрасывая мою бочку на повороте – как к визжащей от ужаса бедняге тянутся десятки мёртвых рук.
Полыхнуло так, что показалось, и мои волосы вспыхнули.
Следом пронеслась кавалькада преподов на одноместных воздушных лодках.
Сзади раздавались крики и заклинания.
– Может, её даже успели спасти, – прошептала я помертвевшими губами, запуская пальцы в густую шевелюру Дедушки. – Очень хочется в это верить…
Внезапно посерьезневший Ломтик опустился рядом на борт бочки и пришлось качнуться в сторону, чтобы сохранить равновесие. Если до этого самым страшным, что могло случиться при потере управления – это потеря бочки и дисквалификация на гонках, то сейчас…
Глядя на жаждущих крови демонов на берегу меня не ужас даже сковывал, а какая-то жуткая безысходность. Казалось, это только вопрос времени, когда моё хлипкое средство передвижения разобьёт о скалы, а меня саму разорвут на части демоны, поднятые Гулльвейг.
