Ужас! Звучу так, будто у меня реальные проблемы.
Ужас в тройной степени! Он все еще прижимается ко мне.
– Окей, ты права, – соглашается, но легче мне от этого не становится. – Расслабься.
Издевается?
– Я расслаблена, – обманываю в который раз за этот час.
– Нет, Дикарка, не расслаблена, – вновь понижает голос до тех самых странных интонаций, которые вызывают у меня дрожь. – Ты зажата, как пружина. Вот-вот выстрелишь.
– Так отойди, чтобы я тебя не приложила.
– Поздно, – выдает еще тише. Сипло, словно болеет. Горячие ладони соскальзывают мне на талию, и я не могу их остановить. Дрожать начинаю, так крепко он сжимает. Внутри стремительно пожар разгорается. Нет шансов затушить. Особенно когда Чарушин губами уха касается. – Ты меня уже приложила.
Я содрогаюсь отчетливее, а он еще сильнее сжимает и хрипло выдыхает.
– Давай играть… – голоса своего пугаюсь.
Поэтому почти сразу же затыкаюсь.
Чарушин это замечает и, конечно же, смеется. Недолго, правда. Через пару секунд выдыхает так, словно ему… больно. Резко отстраняется.
– Положи мяч на левую ладонь и, придерживая правой, подними чуть выше головы, – в голосе все еще слышится хрипота, но тон кажется серьезным. Одновременно со словами направляет мои движения. – Вот так замри. Слегка присядь… Кхм… Не настолько… Просто согни ноги так, чтобы колени немного выступили вперед, – трогает ладонями мои бедра, и я, конечно же, шокированно дергаюсь во все стороны, почти теряя равновесие. Понимаю, что это всего лишь спортивный инструктаж, но меня так никто никогда не касался. – Блядь... Лиза… Замри, не бойся.
Выполняю указание. Но едва его тяжелое и сиплое дыхание ударяет меня в затылок, снова вздрагиваю и шатаюсь.
– Не зажимайся… – шепчет он, удерживая ладонями мои бедра. – Не бойся, – повторяет внушительнее. Я киваю и правда беру во внимание его слова. Пока, неосознанно пошатнувшись, не ощущаю ягодицами… твердость, которая приводит меня в панику. – Блядь… Кхм… Кхм… – прочищает несколько раз горло. – Это не из-за тебя. Просто физиологическая реакция. Так бывает.
– Ладно… – принимаю на веру и спешу отстраниться. – Бросать? – оглядываюсь в ожидании поддержки.
Встречаемся взглядами, и что-то случается. Меня словно волной несет. В груди вспышка за вспышкой, и по всему телу жар разливается. Дыхание с шумом срывается.
– На кольцо смотри, – выдыхает Чарушин. Сглатываю и выполняю указание. Хотя в этот раз его слова больше похожи на просьбу. – Выбрасывая мяч, одновременно с этим выпрямляй колени и локтевые суставы.
– Бросать? Прямо сейчас бросать? – теряюсь я.
– Да, – выдает уверенно. – Давай.
Я выкидываю и… Мажу, конечно же.
– Нет, Уля была права, – стону от досады. – Я безнадежна!
Чарушин отстраняется, а я расстроенно бреду за мячом.
– Не ной, Дикарка. Это не поможет. Просто продолжай работать.
– Просто? – вспыхиваю я.
Он сжимает губы, явно пряча улыбку, и уже знакомым жестом разводит руками.
– Бог спустился на землю смертников, – комментирую я с невесть откуда взявшимся ехидством.
– Что-что?
Смешно ему!
– Именно так ты сейчас выглядишь!
– Что ж… – качает головой, не переставая светиться, словно новогодняя елка. – Как есть, Дикарка.
Я прищуриваюсь. Медленно перевожу дыхание. Но это не помогает.
– Иди ты! – выдаю, не сдержавшись.
– Вот это да! – снова смеется невыносимый демон. – Сильно.
Я на эти насмешки не реагирую.
– Все, мы сыграли. Мне пора, – произношу решительно. Прохожу мимо Чарушина к девочкам. Засовывая мяч в пакет, обращаюсь к ним: – Собирайтесь. Мы уходим.
– Это не игра, – слышу в голосе парня недовольство. – Теперь ты мне должна будешь.
Резко оборачиваюсь, едва он выставляет эти претензии.
– Ничего я тебе не должна!
– Должна, – давит интонациями и ухмыляется.
Я больше не реагирую. Уверена, взглядом удается передать все, что думаю. Жаль, этот непробиваемый демон мою злость серьезно не воспринимает.
– Завтра в это же время. Запомни, – выдвигает уверенно.
Я подхватываю пакет, сумку, девочек и, смеряя его еще одним сердитым взглядом, демонстративно ухожу.
– До завтра, Дикарка! – прилетает в спину.
Тихо, сквозь зубы, посылаю его к черту.
Только вот… Внутри все по-прежнему неистово пылает.
13
Следующий поцелуй – твой.
© Артем Чарушин
Артем *Чара* Чарушин: Доброе утро, Дикарка. Ты еще в постели?
Лиза Богданова: Тебя не касается. Не пиши мне.
Артем *Чара* Чарушин: Ты сейчас покраснела?
С трудом сдерживаюсь, чтобы не спросить, что на ней надето. С игнором после поцелуя понял, что стоит придержать коня. Не все сразу. Пусть привыкнет.
Блядь, в чем спят скромницы?
Мне это, оказывается, пиздец как интересно. Самому ума хватает только на похотливые фантазии, в которых она полностью голая.
Лиза Богданова: Нет.
Артем *Чара* Чарушин: Обманываешь.
Лиза Богданова: Хватит. Серьезно, перестань.
Артем *Чара* Чарушин: Серьезно? Ты же знаешь, что не перестану.
Сбегая по лестнице на первый этаж, боковым зрением замечаю одну из мелких змеюк.
– В чем спят благочестивые девушки? – спрашиваю, пока Маринка еще сонная и свой «капюшон» не раздула.
Челюсть у нее отвисает до смешного забавно.
– А мне откуда знать?! – фыркает. И тут же размышлять принимается: – В белых сорочках с длинными-длинными рукавами, высоким воротником и подолом до пят?
Ржу, когда представляю Дикарку.
– Зачет.
Очень идет ей.
– Что с тобой такое? – щурится мелкая заноза.
– А что со мной?
Ухмыляясь, по привычке вскидываю важно голову и развожу руками.
– Ты как будто в неадеквате, – Маринка даже не пытается быть деликатной. – Я же говорила, что те сосиски странно пахнут. Так нет, ты нажрался на ночь! Ну вот, результат налицо.
– Марина! – одергивает ее мама.
– Ничего личного, – невинно причмокивает мелкая.
– Нормальные были сосиски, – заверяю ее я. И похерестическим тоном добавляю: – Слиняй, гадюка.
– Сам ты… Удав!
