Лиза Богданова: Сотри мой номер, удались из друзей и… Пожалуйста, если действительно любишь, никогда больше ко мне не подходи.
В тысячный раз перечитываю эти строки. И все равно нихуя не понимаю.
Что случилось? Почему? Какого, блядь, хрена происходит?!
Что я сделал не так? Переборщил? Обидел? Испугал? Тогда почему сразу ничего не сказала?
Из друзей я, блядь, конечно же, не удаляюсь. Что за мутное предположение, что такое в принципе возможно? Наяриваю поминутно и похер, что отписки «снова в сети» не приходит. Раз за разом слушаю монотонный и равнодушный голос оператора, стискиваю зубы, матерюсь.
Под вечер так извожусь, что даже порываюсь поехать к Лизе домой без предварительной договоренности. Но, стоит включить мозги, догоняю, что нельзя. Нельзя, блядь. Нельзя!
Наконец, соображаю, что можно написать Соне.
Строчу без каких-либо реверансов:
Артем *Чара* Чарушин: Привет. Скажи Лизе, чтобы разблочила меня. Или я приеду и сам это сделаю.
Черт знает, чем они там занимаются, но и Сонька не читает эсэмэски незамедлительно, как бы мне того ни хотелось.
Не могу я оставаться в бездействии. Сердце в груди так колошматит, что кажется, физически меня таскает. Всегда дружил с головой. Поступал по уму и по совести. Но, в создавшейся сейчас катастрофической ситуации, все труднее контролировать работу мозга. Он переключается на ту часть, которая за эмоциями шпарит и задает чисто механические процессы.
Глючит «железо». Выдает непрерывно только Богданову. Ее яркие и такие чистые глаза, робкую улыбку… Потом все остальное. Все, что у нас было. Как она смотрела, как изумлялась, моментами пугалась… Как кончала… Как сама трогала меня, как принимала, сосала мои пальцы…
«Глотай…»
Махнул через край? Испугал?
«Я должна буду сделать тебе так же?»
Она, наверное, такого в принципе не приемлет. И после первого раза, скорее всего, испугалась. Сука, дебил я… Потерянный дебилище. Она не сказала, а я сделал вид, что не понял.
Как исправить теперь? Нет, я исправлю. Знаю. Могу. Просто надо, чтобы она дала возможность объяснить. Сейчас, блядь. Два дня до понедельника я, мать вашу, не вытяну. Без шансов.
Когда сердце в бессилии, положив на зависимый от него организм, переходит на какую-то абсолютно автономную работу... Когда в голове ни одной здравой мысли не остается, только глухой и затяжной топот пульса… Когда физические действия лишаются адекватной координации… Срываюсь. Сажусь в тачку и еду к дому Богдановых.
Пользуясь свободными дорогами, сильно превышаю скоростной режим. Понимаю, что стоит скинуть, но, блядь, тише своего внутреннего мотора тащиться сейчас не в силах. Вот и получается, что практически лечу.
Резкое торможение всех функций происходит, когда приходит сообщение от Сони. Хорошо, что я соображаю, прежде чем читать, нырнуть в «дорожный карман» и остановиться.
Сонечка *Солнышко* Богданова: У нас полный треш!!!
Сонечка *Солнышко* Богданова: Лизу замуж выдают!!!
Сонечка *Солнышко* Богданова: Сегодня сватали!!!
Сонечка *Солнышко* Богданова: Не могу ей ничего передать. Она закрылась в ванной сразу, как гости ушли. Уже час там сидит.
Сонечка *Солнышко* Богданова: Но ты не переживай, она тебя любит! Просто испугалась, когда мама ее ночью поймала с гулек в срамном платье. И сегодня, когда этого бугая привели…
Сонечка *Солнышко* Богданова: Но ты не приезжай! Сейчас нельзя!
Сонечка *Солнышко* Богданова: Я постараюсь ее уговорить, написать тебе.
Сонечка *Солнышко* Богданова: Если она выйдет…
Сонечка *Солнышко* Богданова: Ой, все! Не могу писать. Мама пришла!
Я, на хрен, не дышу все время, пока это читаю. Все, блядь, время. Непрерывно. А, когда вдыхаю, внутренности будто разрывает на ошметки. Острые осколки костей, пульсирующая и кровоточащая плоть.
И все… Никаких более действий – ни внешне, ни внутренне.
Что за ебаный пиздец? Какой, нахуй, замуж? Какой, блядь, бугай?
Вся эта хренотень, которая всем скопом именуется организмом, пересобирается обратно. За пару секунд все по местам. Типа, сука, готово к запуску и нормальной работе. Но, едва я делаю новый вдох – снова разрывает.
Сердце… Точнее, его остатки, глотку перекрывают. Распирают стенки. Горит там и странно вибрирует, будто не часть живого человека, а механическая погремуха.
Слизистые жжет дико – глаза, нос, ту же горлянку… Все нутро какой-то горечью заливает.
«Лизу замуж выдают…»
Как я должен оставаться на месте? Завожу двигатель и продолжаю движение в заданном направлении. Стараюсь не думать. Не анализировать больше ни хрена. Но оно, конечно же, само точит мозг.
Может, это шутка какая-то?! Лиза уже однажды соврала насчет жениха… Только мелькают эти воспоминания, в памяти возникает образ этого самого дегенерата.
«…когда этого бугая привели…»
Неужели он? А если на этот раз реально?
Не зря меня беспокоила его приближенность к девчонкам Богдановым… Да твою ж мать! На хрен его сейчас! Не хочу даже думать.
Надо увидеть ее… Увидеть… Просто увидеть…
Сердце ни на секунду не утихает. Да, разлетаться с десятого раза прекращается. Видимо, последующая сборка слишком много сил забирает. Не хватает, чтобы минировать и рвать, блядь, на куски. Поэтому оно временно переходит в какой-то долбанутый режим – раздувается, будто огромная уродливая лягуха. С оглушающим клокотом и диким хрюканьем расширяется. С ухающим свистом и скрежетом сдувается.
Пока достигаю места назначения, мелькает даже мысль, что успел двинуться кукушкой. Однако, на месте перевожу дыхание и достаточно быстро собираюсь.
Артем *Чара* Чарушин: Лиза пришла?
Сонечка *Солнышко* Богданова: Да. Она отказывается снимать блок. Прости.
Артем *Чара* Чарушин: Скажи ей, пусть выйдет. В парке ее жду. Нет – зайду к вам.
Сонечка *Солнышко* Богданова: Мама сняла ручку с нашего окна. Ни Лиза к тебе, ни ты к нам… Прости. Поговорим в понедельник.
Артем *Чара* Чарушин: Я вообще-то через центральный вход собираюсь... Познакомимся с мамой. И с папой.
Блефую, конечно. Но мириться с ситуацией не намерен. Пока не увижу свою Дикарку, не уеду.
Сонечка *Солнышко* Богданова: Не приведи Господь!
Артем *Чара* Чарушин: У вас что, больше окон в доме нет? Пусть выйдет через спальню малышни.
Сонечка *Солнышко* Богданова: Ладно. Стой там!
Сонечка *Солнышко* Богданова: Точнее, иди дальше в парк! А то мы тебя видим.
Сонечка *Солнышко* Богданова: Маньяк!
