– Понял.
Не проходит и минуты, как парень ставит передо мной запотевший стакан минералки. Я отпиваю совсем чуть-чуть, не могу сделать нормальный глоток. Отставляю стакан обратно на стойку и, ощутив какой-то внутренний толчок, стремительно оборачиваюсь.
Смотрю на Бойку. Впервые с того кошмарного вечера смотрю. Смотрю и повторно в него влюбляюсь. На бешеной скорости. Вдребезги.
Судорожно тяну носом воздух, и мне вдруг кажется, что я ощущаю его запах. Это, конечно же, происки памяти. Между нами не меньше трех-четырех метров. Но я так же, несмотря на полумрак в помещении, способна различить черты его лица.
Я соскучилась… Господи, я так по нему соскучилась!
Бойко не замечает меня, но я продолжаю смотреть. Откровенно призываю, наплевав на все, что было, есть и будет еще.
Я не могу без тебя.
Посмотри же на меня!
Смотри, я пришла к тебе… Сама пришла… Я сдаюсь…
Ловлю момент, когда грудь Кира выразительно вздымается и опадает – он вздыхает и, будто сдаваясь, вскидывает взгляд и ведет его на меня.
Все вокруг исчезает.
Искрящийся контакт. Жар по коже. Ток по позвонкам.
Сердце срывается и, набирая безумную скорость, глухо впечатывается мне в ребра. С одержимой частотой повторяет этот трюк. Я готова к этому. Теперь я готова.
На лице Бойки на миг отражается растерянность. Не знаю, что именно его удивляет – то, что я смотрю на него, или то, что в принципе появилась в таком месте. В любом случае он быстро справляется с эмоциями. Чуть склоняет голову на бок и поджимает губы. Не отворачивается. Я держу его взгляд. Не отпускаю. Так долго сохранять зрительный контакт можно только умышленно. И он, конечно же, понимает, что я делаю. Я его соблазняю.
Больше не желаю жалеть о том, что сделала. Хочу все исправить.
Мне по-прежнему до ужаса страшно, но я соскальзываю со стула и иду к столику, который занимают Бойка с друзьями. Он сидит на диване один, а Фильфиневич и Шатохин занимают противоположную сторону. Георгиева в данный момент нет, и я могу беспрепятственно подойти к Кириллу.
Останавливаюсь прямо перед ним и замираю. Ноги подкашиваются. По телу непрерывно курсируют волны дрожи. Но я пытаюсь держаться уверенно.
– Привет, – говорю достаточно тихо.
Так, чтобы слышал только он. Но отвечают те парни, которые сидят дальше – Филя и Тоха. Бойка молчит. Просто смотрит на меня. Я пытаюсь поймать что-то в его глазах, какую-то ответную вспышку эмоций. Однако его взгляд абсолютно нечитаем.
– Я должна тебе двадцать девять дней, – выговариваю якобы спокойно, хотя едва дышу от волнения. Бойко же… Его левая бровь приподнимается, и на этом вся реакция. – Первый? Активируем? – бросаю быстро, как гранату, и ухожу, чтобы он не успел сказать, что ему больше не надо.
Сделав несколько шагов к танцполу, постепенно замедляюсь. Сердце продолжает колотиться. Нет, не просто колотиться. Его бешеный стук разрывает мне грудную клетку. Схожу с ума от мысли, что Кир не откликнется, не включится в игру, не пойдет за мной… Это действительно страшит меня до ужаса. Если он не отреагирует, тогда между нами будет поставлена точка, и я умру.
Достигаю середины полупустого танцпола, прикрываю глаза и подчиняюсь музыке – здесь она звучит значительно громче. Я начинаю танцевать. Секунды тянутся невыносимо. Ничего не происходит. Все, что я делаю сейчас, требует от меня колоссальных внутренних усилий. Я ломаю себя. Преодолеваю какие-то личные барьеры и выхожу из зоны своего комфорта.
Мой пульс принимается соревноваться с музыкой. Так сильно стучит в висках, что, кажется, почти перекрывает грохочущие басы. Я открываю глаза, но перестаю различать людей. Двигаюсь по наитию. Выплескиваю все чувства, что скопились внутри.
И задыхаюсь, когда чувствую, как к спине припечатывается твердое, как скала, тело, а по животу скользят мужские ладони. Скользят и жадно прижимают к себе. Очень крепко, сразу вплотную, но вместе с тем как-то осторожно. Знаю, что это Бойка. Чувствую еще до того, как меня обволакивает знакомый до мурашек будоражащий запах. В каждом движении – он. Уверенный, наглый и нежный. Притянув меня к себе, утыкается лицом в мои волосы и замирает.
Время останавливается.
Из глубин души вырывается неудержимая волна восторга. Сердце, разбиваясь о ребра, расплескивает по груди жар. Низ живота, там, где находятся ладони Кира, стягивает жгучей тяжестью.
Я растворяюсь и теряюсь. Не могу определиться, на каких ощущениях мне следовало бы сфокусироваться. Должна ли я попытаться остановить надвигающуюся катастрофу или могу себе позволить просто наслаждаться ею?
Ломаю голову недолго. Я ведь за этим и пришла. Именно этого и добивалась. Осознание развязывает ворох набежавших сомнений. Шумно вдыхаю и расслабляюсь в руках Кира. Плавно двинув бедрами, продолжаю танцевать. Только теперь уже с ним. Музыка грохочет над нами, не позволяет ничего услышать, но я чувствую, как тяжело он дышит – его грудь за моей спиной вздымается высоко и натужно.
Уверена, что и Бойко ощущает мое волнение физически. Я не пытаюсь скрывать. Легко качаюсь в его руках и откровенно дрожу. Не прекращаю двигаться даже тогда, когда одна ладонь Кира скользит мне под грудь, а вторая – к самому низу живота. И там, и там прикосновения на грани приличия. Я позволяю. Короткое мгновение, еще один тяжелый вздох с его стороны и резкий разворот.
Взволнованно моргаю, когда приходится столкнуться с Бойко взглядом. К такой дистанции лицом к лицу я еще не готова. Мне сходу хочется сбежать. Благо у меня нет такой возможности – крепко держит.
В его глазах больше нет холода. Теперь там бушует огонь. Я еще не знаю, сжечь он меня желает или согреть, но приму любой вариант.
Бойка ведет одну руку мне за спину, обвивает поясницу и фиксирует. Вторую руку поднимает к моему лицу, ловит пальцами прядь волос, задумчиво перебирает. Наклоняется, касается моей щеки сначала носом, а затем и губами. Обжигает. Внутри меня что-то трещит и взрывается, а Кир просто скользит к уху, чтобы спросить серьезным, даже суровым тоном:
– Что ты делаешь?
Отстраняется. Восстанавливает зрительный контакт. Пытает взглядом. Я нервно сглатываю и совершаю глубокий вдох в надежде, что буря внутри хоть чуточку притихнет. Однако это не срабатывает.
Нет смысла тянуть время.
Чтобы обвить его шею руками, мне приходится приподняться на носочки. Повторяю его же действия – веду по горячей коже губами и, насытившись мурашками, которые у него вызываю, совсем уж не гнушаясь внутренней чувственности, утыкаюсь в ухо:
