– Что «и так»?
Снова взволнованно и абсолютно неосознанно вонзаю ногти ему в руку. Терпит, не двигается, пока я пытаюсь нормализовать сорванное дыхание и тормознуть хоть немного сердце.
– С трудом решилась прийти.
– Почему же решилась? Что заставило? – выдыхает хрипловато.
Ждет.
А я не могу рассказать. Если начну, кажется, что одна фраза потянет из меня столько эмоций, что случится как минимум истерика.
Не хочу. Не буду. Нельзя.
– Не спрашивай… – зажмурившись, мотаю головой. – Ничего у меня не спрашивай. Пожалуйста, – все это выдаю шепотом, но как будто кричу. – Мы договорились все забыть, помнишь?
– Хочешь совсем все обнулить? – уточняет после короткой паузы.
– Да!
– Все не получится.
Мое сердце разбивается. Не знаю, как воспринимать эту фразу, поэтому молчу.
Что это значит? Что Бойка имеет в виду? Какие-то чувства? Он же сказал, что хочет меня. Я нравлюсь ему, несмотря ни на что, разве нет? Он ведь перешагнул то, что я сделала летом? А если разозлится, когда мой глупый обман вскроется? Да, конечно, разозлится! Но это потом… Что еще я могу сделать? Вывалить вербально всю эту грязь не способна. Чуть ранее специально выведала насчет Карины, Бойко не был у нее первым. Переборол этот нездоровый фетиш? Или это только на меня заточка была? Но сказал же сам – хочет… Может, удастся как-то скрыть? Может, не поймет, что я девственница? Случается ведь такое. Боже, хоть бы не понял, иначе нового скандала не избежать. Пусть уже все будет, как есть – с чистого листа, без отката к тому кошмарному обману.
Вздрагиваю, когда Кир приподнимается, чтобы вытащить из кармана несколько смятых купюр и передать их таксисту.
Дверь открывается. В салон прокрадывается холодный воздух. Бойка выбирается и подает руку мне. Затаив дыхание, вкладываю кисть ему в ладонь. Поблагодарить водителя забываю, даже не прощаюсь. С удивлением вглядываюсь в темную незнакомую местность.
Воцарившуюся было тишину разрывает лай собак.
– Пойдем, – перехватывая мою руку, увлекает в сторону высоких ворот.
– Чей это дом? – не могу удержаться от вопроса.
– Чары, – бросает Кир на ходу.
Звякнув затвором, открывает калитку, и мы вместе шагаем во двор. Освещение нет, и меня это в данном случае радует. Значит, мы будем здесь одни. Можно успокоиться. Но успокоиться, конечно же, не получается. Особенно когда мы входим в дом, и Бойко запирает дверь.
Мое тело вновь разбивает дрожь. Я начинаю задыхаться и пытаюсь это скрыть. Ведь если Кир заметит, он станет осторожничать. Возможно, даже выставит меня обратно… Я проблемная. Кому интересно со всем этим возиться? Ответить самой себе не успеваю. Бойко заводит меня в одну из комнат и оборачивается, вышибая все мысли. Напрочь.
Мне вдруг кажется, что я вижу его в первый раз. Можно ли влюбиться трижды в одного человека? Он ведь и так вечными узорами в голове, в душе, в сердце. Не свести. Не стереть. Не перебить никем и ничем. Я пробовала. Куда же эти чувства рвутся? Выше? Я и так едва живу.
Сцепляю между собой руки и нервно облизываю губы.
– Сними все.
Спину атакуют мурашки, а внизу живота, падая, рассыпается порхающими бабочками поверженная в очередной раз жар-птица.
– Сниму, если дашь мне какую-то футболку, – мой голос звучит глухо, но достаточно уверенно. – Что-нибудь, чтобы прикрыть грудь.
А точнее, шрам вдоль грудины.
– Нет, – отсекает Бойка.
Я смотрю на него и растерянно моргаю.
– Нет?
– Никакого тряпья. Никаких барьеров. Никаких ограничений, – заявляет вроде как спокойно, но вместе с тем достаточно категорично. – В этот раз либо все по-моему, либо ты уходишь.
Ошарашенно застываю. Пространство между нами, под действием какой-то сумасшедшей энергетики Бойки, начинает вращаться. Не знаю, чего он в конечном итоге добивается, ставя мне условие за условием, но уйти я не могу.
– Хорошо… – сама себе не верю, когда выказываю согласие. Неужели и правда решусь? Благо думать об этом мне некогда. – Можно воспользоваться ванной?
Не то чтобы я резко вспомнила о гигиене. Мне просто нужна передышка. Бойка отлично владеет собой. Видимо, для него нет ничего нового во всей этой ситуации. А вот я чувствую, что еще немного, и попросту лишусь сознания.
Только он указывает на нужную мне дверь, сразу же начинаю двигаться. Влетаю в ванную, закрываюсь и, избегая зеркал, скидываю с себя всю одежду. Под душ забираюсь только для того, чтобы остудить пылающую кожу и как-то приглушить волнение. Но долго так стоять в душе нет смысла – не за этим я сюда ехала.
Для полного успокоения быстро прохожусь по телу жидким мылом, вспениваю, смываю и, запрещая себе киснуть, выскакиваю из кабины. Промокнув воду с кожи полотенцем, в него же укутываюсь. Застывая перед зеркалом, подтягиваю на груди максимально высоко – прячу шрам. Будто Бойко не сказал прямым текстом, что мне придется лечь в кровать голой. Может, он согласится сделать это без света? Было бы отлично! Как раз и кровь, если она будет, получится скрыть. А боль я точно выдержу.
Громкий стук в дверь.
– Выходи, давай. Хватит прятаться, – требует Кир в своей обычной манере – откровенно и грубовато.
– Иду!
И правда отмираю. Бреду к двери. Глубоко вдыхаю. Медленно выдыхаю. Щелкаю замком. И, едва переступив порог, налетаю на Бойко. Он, придерживая, обнимает. Я инстинктивно упираюсь ладонями в его каменную грудь. Он уже без рубашки, голая кожа пальцы жжет.
– Готова?
Смотрит мне в глаза, а я чувствую, как плыву. Никогда не употребляла алкоголь, но, наверное, он оказывает похожее действие. Я пьянею.
Сейчас все произойдет.
– Готова.
Уверенности не ощущаю, но, зная Кира, понимаю, что нужно демонстрировать именно ее.
Он опускает взгляд вниз. Смотрит на мои губы. Замирает.
У меня срывается дыхание. Высоко вздымается грудь. Вновь возникает чувство, будто я уже теряю сознание. Ноги слабеют и заплетаются, когда Бойка подтягивает меня ближе. Сталкиваемся лбами. Ловим дыхание друг друга. Закипаем.
– Знаешь, как сильно я тебя ненавидел? – шепчет он, сминая в кулак полотенце на моей спине.
Эмоции, которые он выдает, обрушиваются на меня жаром колючих мурашек. Трясет вовсю, уже не скрываю.
