Дергается и неосознанно сжимает.
Стонем в унисон. Она тоже вроде как не от боли.
– Черт… Варя… Просто замри сейчас. Не шевелись, дай привыкнуть, – требую, и она подчиняется.
Как будто к этому можно привыкнуть!
Трогаю ладонями ее лицо, осторожно прижимаюсь ртом к пухлым губам. Мне даже не обязательно видеть Варю. Без того ее образ отпечатался в моей сетчатке, сердце, мозгах, душе… Везде. Хватает запаха и тактильных ощущений, чтобы чувствовать на максимум.
Столько целовал ее за прошедшие двое суток, сколько за всю жизнь никого не целовал. И все равно каждый раз пьянею от ее вкуса. Вылизываю и трахаю ее рот языком, словно дурной. Да я и есть дурной, не скрываю. С ней особенно. С ней берегов не вижу, дна не ощущаю – границ нет. Взлетаю. И начинаю двигаться. Пытаюсь плавно толкаться, но быстро сбиваюсь с ритма. Несусь, как бешеная зверюга. Варя только стонет и стягивает ногтями кожу на моих плечах.
– Больно? – дроблю это слово на звуки.
Вроде как разборчиво. Любомирова слышит. Активно мотает головой, лунного света хватает, чтобы уловить это движение.
– Скажи…
– Что?
Мало мне владеть ее телом. Не прекращая вколачиваться, в очередной раз в душу лезу.
– Почему ты со мной?
– Почему тебя это так заботит? – отражает самую суть.
Потому что да, мать вашу, именно беспокоит! С другими никогда ведь не задавался подобными вопросами. А с Варей каждую минуту… Да, блядь! Каждую секунду жажду получать неопровержимые доказательства того, что у нас все на максимум.
– Скажи… – требуя, толкаюсь резче.
– Ох… Еще так!
– Еще? – повторяю размах.
– Я сейчас… Сейчас…
– Кончаешь, – не спрашиваю, а констатирую. От одной мысли об этом внизу живота разливается огонь. Вот сейчас жалею, что не вижу ее лицо. – Сначала скажи… – замираю. – Варя?
– Я тебя все! Все! – то ли кричит, то ли стонет. – А ты?
– И я тебя все.
Догоняемся одновременно, едва я отпускаю контроль. Вбивая в нее всю свою похоть, возношу на вершину. И сам, давясь воздухом и захлебываясь короткими стонами, взрываюсь.
Еще одна странность – после секса с Варей я не подрываюсь и не несусь скорее курить. Напротив, не хочу подниматься. Вынимать не хочу. Отдышавшись, продолжаю ее трогать и даже целовать. Казалось бы, на хрена целоваться после секса? Обычно все эти лобызания использовал, чтобы добраться до финиша. А тут после извержения раздаю – щедро и не менее одурело.
Этой ночью снова мало спим. Экспериментируем. Еще один парадокс – не с позами. Чувствам своим проводим испытания. Почему они не притухают? Разгораются жарче на каждом подходе. Варя раскрепощается, выдает больше и больше. Я жадно загребаю, перерабатываю и топлю выше. И все это на классике, да. Я сверху. Утверждаю свое право. Мать вашу, выгрызаю и зализываю.
Утро все портит. Оно наступает. И на уровне интуиции приносит какую-то неопределенность. По большей части молчим в сборах. От еды оба отказываемся. Не разговариваем даже в такси. Жду до общаги, не тереть же сопли перед водилой. Катаю планы, что все из Вари вытрясу, как только окажемся наедине. Но охреневаю гораздо раньше.
– Я выйду на остановке. Не надо, чтоб нас сейчас видели, – объявляет моя...
Кстати, кто? Да, блядь, просто МОЯ!
Кровь с шумом бросается в голову. Давит на мозги, заставляя их работать быстрее, но ничего толкового они придумать, конечно же, не могут. Меня тотально бомбит. А Любомирова тем временем показывает таксисту, где остановиться.
– С какого хрена? – выдыхаю грубее, чем следует.
На деле банально страх давлю.
– Выражения! – одергивает Варя и, безусловно, сходу дует губы.
– Прости… – пытаюсь, но все летит к черту, когда машина притормаживает на остановке, а эта моя ненаглядная… Она хватает сумку и просто, блядь, выходит. – Какого хрена, я спрашиваю? – ловлю за руку уже на улице.
– А ты что хотел? – делает вид, что спокойна. Но взглядом огненные шары в меня швыряет. – Как мы появимся вместе, если всех еще трясет после твоего феерического расставания с «Мисс Совершенство-2056»?! Я еще раз в больницу не хочу.
– Блядь… Да, блядь… Стой! Стой, – не даю ей вырвать ладонь. Перехватывая, прижимаю к груди. Всю ее к себе клею. Не клеится сейчас. И это пугает… Пиздец, как пугает. Сжимая подбородок, заставляю смотреть в глаза. Хрен знает, что сам выдаю. В ее душу рвусь. – Окей… – перебираю свалку мыслей и генерирую самый цимус. – Лады, не пойду за тобой сейчас. Срать мне на всех. За себя сейчас скажи. Забыли же? Обнулили?
– Да. Нет проблем, – с деланным равнодушием пожимает плечами. Мне как-то тошно становится. – Но ты верно подметил – совсем все не получится.
– В смысле? – капитально напрягаюсь. – Что это сейчас значит?
– Мне надо переварить. Не ищи меня. Я сама позвоню, – бросает и уходит.
Уходит, потому как у меня новый выплеск эмоций тормозит всю нервную и двигательную систему. Тупо пялюсь ей вслед и пытаюсь убедить себя, что я все еще человек. Гнаться, как зверюга, за ней не буду. И бесноваться тоже. Надо взять себя в руки и подождать. Надо… Блядь, а как это сделать?
Глава 29
…умираю, как хочу оказаться рядом с ним…
© Варвара Любомирова
Шагаю по пустому коридору, ощущая, как нарастает тяжесть в груди. Эта тупая боль захватывает все. Отдает в плечи и на лопатки. Зажимает легкие. Двигаюсь, практически не дыша, будто сквозь толщу густого дыма. Добраться до своей комнаты кажется в это мгновение чем-то сродни миссии. Потому что, едва я закрываю дверь, ком в груди разлетается на горячие ошметки, и я неожиданно разражаюсь слезами.
Не пытаюсь разобраться в причинах истерики. Просто даю ей выход, радуясь тому, что соседку мне так и не подселили. Анализировать свое состояние берусь только после того, как рыдания стихают.
Я думала, что достаточно будет сблизиться с Киром физически, и все у нас наладится. Все и было чудесно. Лучше, чем я себе сотни раз рисовала в своей одержимой на Бойко фантазии. Но сегодня… Когда пришла пора собираться домой, я впервые трезво представила наши дальнейшие отношения, и все прекрасное, что успело расцвести в груди, вдруг вспыхнуло огнем и вмиг почернело.
Где мы будем встречаться? Как покажемся на глаза у Карины и всех прочих? А отчим? А мама? Морок счастья развеялся, и наружу полезли проблемы, сомнения, переживания… Как все это раскидать с минимальными потерями?
