– Я хочу сказать, но не знаю, как сформулировать, – признаюсь полушепотом.
Тогда Бойка тянет меня вниз. Заставляя опуститься ему на колени, прижимает к груди. Я охотно приклеиваюсь. Обхватываю руками, насколько могу крепко. Сама не знаю, что шепчу. Какой-то неразборчивый бред вбиваю ему в шею. Торможу движение губ, вжимаясь сильнее. Да и в принципе не слова издаю, а какие-то звуки.
Кир долго молчит, хотя совершенно точно ничего не понимает. Он не двигается. Напряженный, буквально каменный, находится в каком-то оцепенении. Только сердце, словно намереваясь проломить все преграды, с силой толкается мне в грудь.
Дышим громко и часто. Безумие нарастает. Оно закаляет. Прорывает внутри нас какие-то новые чувства.
– Хочешь уйти? – наконец, выговаривает Бойка. Его приглушенный голос не выдает никаких эмоций. – Я тебя не выпущу. День активирован. И вообще… – только шумный отрывистый выдох отражает переживания. – Может, хватит ебать мне мозги?
Я дергаюсь, он легко отпускает. Подскакиваю на ноги и отлетаю на несколько шагов назад.
Смотрит из-подо лба.
Что надумал себе?
Я возмущена, но изо всех сил стараюсь сохранять благоразумие. Совсем как тогда, когда мы только-только познакомились.
– Я просила не материться в мою сторону, – напоминаю обманчиво-спокойным тоном.
– Извиняй, – бросает и поднимается.
На самом деле это слово звучит даже грубее, чем ругательство. В нем хотя бы были его эмоции, а здесь… просто желание закрыть разговор. Ладно, вчера, когда я сходила с ума, подставлялся. Наверное, сейчас моя очередь. Выдержу?
С трудом сглатывая, беспомощно смотрю на то, как Бойка отходит к окну и хватается за сигареты.
– Я не собиралась уходить, – объявляю якобы ровным выдержанным тоном.
Кир удивляется. По крайней мере, именно эти эмоции прорываются сквозь толщу льда, когда он, скорее всего, помимо воли, направляет ко мне взгляд.
– Не собиралась?
– Нет.
– А что тогда означает твое «передумала»?
– Это… К сексу… – краснею, но озвучиваю суть проблемы. – Я боюсь с месячными…
Думала, что пик смущения достигнут. Однако Бойко показывает обратное, когда выдыхает вместе с никотином:
– А я говорил тебе о сексе? Просил?
– Ну… Нет… Просто… – бормочу, заламывая руки. Если бы была возможность провалиться сквозь землю, воспользовалась бы этим губительным шансом. – Ты сказал… Смотрел… Кхм… И я решила… Нет, да?
– Что «нет»?
– Не хочешь?
Только когда этот вопрос повисает между нами, понимаю, что бред несу. Вскидывая руки, выкрикиваю:
– Можешь не отвечать!
Но Бойка именно в этот момент выдает:
– Хочу.
И, наконец, мы оба затыкаемся. Наконец, друг друга понимаем, хоть все это и кажется нереальным. Собираем информацию по крупицам и отпускаем.
– Прости, я всегда немного на нервах во время КД.
– Что такое КД?
Звучит смешно, когда повторяет. Да и вся ситуация… Мне удается повернуть ее в нужную сторону. Смеюсь, хоть и опасаюсь показаться по-настоящему сумасшедшей.
– Критические дни. Месячные. Менструация.
– Кхм… Хватит этих слов, – хмурится Бойка. – Понял.
Чувствую, что оттаял, несмотря на то, что на улыбку мою не отвечает. Решительно шагаю к нему и, приблизившись, сходу обнимаю. Он шумно вздыхает и тотчас отбрасывает сигарету в пепельницу. Крепко прижимает.
– Пиздец, ты меня ушатала, – выдыхает мне в волосы.
Я смеюсь, хотя трясет после его слов. Хочу, чтобы быстрее отпустило.
– Почему же?
– Потому.
– Просто ты меня… Да?
Глаза в глаза.
Стыдно. Страшно. Все еще немножечко больно. С перерывами бьется пульс. Просто снова взрываются петарды.
– Да.
А потом… Кир целует меня. И едва наши губы смыкаются, влажные языки соприкасаются – твердая поверхность уходит из-под ног. Глаза закрыты, но изнутри ослепляет вспышками. Сыплются искры. Целыми мириадами летят звезды. Все вокруг приходит в движение. Только мы нерушимы – руками по коже, плоть к плоти. Никакая одежда не спасает от града мурашек. А когда ладони пробираются под самый нижний слой, контроль совсем уходит. Надсадно выдыхая, вибрируем друг в друга стонами. Кусаемся, в попытке снова сцепиться. И… Окончательно позабыв про оговоренные ограничения, срываем друг с друга одежду.
Глава 32
В этот раз я первая!
© Варвара Любомирова
Не собирались этого делать, но уже делаем… Какие могут быть запреты? У нас? Хоть какие-то? Ничего не работает. Мы уже голые на кровати, сами не поняли, как именно умудрились. Когда Кир смотрит мне между ног, я просто закрываю глаза и отпускаю ситуацию.
Ничего ужасного не происходит. Он сам этого хочет. Моя кровь его не остановит.
Бойка входит, с рычащим стоном утыкается лицом мне в шею и замирает. Бесконтрольно дрожит. Меня этот выразительный момент, когда его, такого крутого и сильного, так откровенно кроет, как всегда, поражает в самое сердце. И уже по моему телу несутся искрящие вибрации.
– Мне с тобой хорошо… – шепчу на эмоциях.
Кир крепче сжимает меня, словно поймать баланс пытается. Немножко больно, но от этого не менее приятно. Терплю, порционно глотая воздух. Сейчас тот самый любимый вариант – концентрат Бойки.
– Блядь… Блядь… – в севшем, охрипшем голосе Кира слышится какое-то удивление. Однако я не беспокоюсь. – Прости, ладно?
Сути уловить не могу, но выдыхаю:
– Ладно.
Когда он подается назад, неосознанно шиплю. Задыхаюсь, когда толкается обратно. Мычу, потому что стонать не получается. Проживаю безумную бурю разношерстных ощущений. Они распирают изнутри. Дурманят. Взрывают. Лицо заливает слезами, которые я чувствую весьма условно. В какой-то момент просто видеть прекращаю.
– Прости, – хрипит Бойка еще раз.
На четвертом размашистом толчке особенно сильно врезается в мое тело и замирает. Кончает, понимаю я по граду его стонов, неудержимой дрожи и дикой волне пульсации внутри. Вскрикиваю и попискиваю от избытка ощущений, которыми он меня наполняет. Только сейчас осознаю, за что же он так извинялся.
Немного в шоке, конечно. Внутри все еще на максимум расшатано. Я не успела получить разрядку. Но больше всего удивляет, что у Кирилла мигом все получилось.
– Так бывает? – спрашиваю, едва он отстраняется.
– Как?
– Так быстро.
